Никогда не терпел пренебрежения и потому просто не обратил внимания на щебетания страшной бабы в корпоративной одежде, выбрал стол и сел. Села рядом и Дюймовочка. Администраторша, покраснев, подбежала к столику, но опыт, подступивший к красной шее, удушливо подсказал ей: проще найти кому-то другой столик и перенести бронь, чем спорить с быдлом, коим являлась и сама. Поэтому она сглотнула.
– Что пьешь? – спросил, уставившись в карту бара.
– Все, но предпочитаю нефильтрованное пиво, – заулыбалась блондинка.
– Так, значит, и мне придется его цедить, чтобы быть под одним градусом с тобой.
– Видимо, да! – захохотала Дюймовочка.
Она была легка и заводила своим смехом. Отчего-то хотелось ее прижать, завернув предварительно в плед, поить чем-то горячим, бодрящим и алкогольным, чтобы продолжала согреваться и хохотать.
Принесли закуску к пиву, «Цезарь» и само пиво. Напиток был нефильтрованным и тяжело пился – никогда не умел пить хмельной кисель.
– Если не против, то возьму покрепче, – сказал я, уже выбирая виски.
– У тебя интересный стиль переписки. На сайте уже давно, но так ни с кем не приходилось общаться.
– Вроде как все обычные люди – беру буквы и складываю из них слова.
– Но ты пишешь грамотно. А это редкость. Нет, вообще уже никто не заморачивается с пунктуацией и грамматикой, как будто это уже не важно. Где уважение ко второму участнику?
– Признаюсь, я большой двоечник, закончил школу со множеством троек. И преподавательница русского языка и литературы с удовольствием поставила бы мне в аттестат ноль, если такое было бы допустимо. Это как оценка полученных мной знаний за одиннадцать лет.
– Учатся десять или восемь лет, – поправила аккуратно, без надменной озлобленности, Дюймовочка. Поправила так, как будто мы друзья или она наставник. Так по-доброму, по-свойски.
– В том-то и дело, что одиннадцать. Полтора года проторчал в одном классе.
Глаза ее удивленно округлились.
– Не подумай совсем плохо про Бауэра. Не всякий предмет мне давался с трудом. И вообще, что это за формулировка «ему этот предмет дается с трудом»? Этой фразой прикрывают недопедагоги нежелание найти подход к ученику. Им проще завуалированно сообщить родителям, что их сын имбецил, который с трудом складывает из кубиков слово «хер», и им пора перевести его в специализированное учреждение, мило названное «интернат», чем признаться в собственной некомпетентности.
– Есть такое. У меня сын, ему пятнадцать. Были неприятные истории с преподавателями. Пришлось разнести кабинет физики и объясняться с директором, что такой подход к преподаванию, как давление на подростка, неуместен. Пришлось перевестись в другую школу. Но давить на парня никому не дам.
– Ты одна воспитываешь?
– Нет, родители помогают. На каникулы сына забирает отец в Финляндию.
– Ты сама в хороших отношениях с мужем?
– Он отличный человек. Женился на русской красавице вице-мисс чего-то. Родили еще парочку оболтусов. Но Женьку он очень любит – его первенец.
– Тогда выходит, что ты оказалась козой? – алкоголь ударил мне в голову и развязал язык. Так что все, что пришло на ум, скатывалось, как с горки, в уши собеседницы.
– Не исключено. Ему хотелось домашнего очага. У нас все быстро завертелось: учеба, секс, свадьба, сын, работа, работа, работа. Мне становилось все скучнее. Стало трудно дышать, тошнота подступала к горлу, и я начала ее заливать винишком. Сначала совместные компании, дни рождения, Новый год, Рождество. Потом радиус праздников расширился, захватив День народного единства, День конституции и прочую политическую требуху, что позволяло оправданно погрузиться в мир алкогольных грез и забываться в компании чужих людей.
