Мозаика. Мемуары, фельетоны, интервью, стихотворения - страница 9

– Имеете ли вы творческие занятия помимо музыки?

С.Р.: Реставрирую старинную мебель. Но только для себя.

А.И.: И для меня. А ещё Стахан замечательно режет по дереву.

С.Р.: Обычно выбираю твёрдое дерево, например, самшит. У него неповторимый запах.

– Когда ожидать выставки ваших работ?

С.Р.: Не знаю. Я начал этим заниматься во времена, когда мы были в забытьи. Образовалась уйма времени. Сейчас, к великому удовольствию, мы довольно занятые люди. Много работаем, у нас большие планы.

– На что обычно расходуете свободное время?

А.И.: Иногда играем в казино. Но только не здесь. Да и вообще не имеем возможности тратить много денег.

С.Р.: Однако, время от времени, позволяем себе роскошь. В прошлом году мы отправились встречать день рождения Аллы в Лас-Вегас. У нас есть близкие американские друзья, которые туда специально прилетели. Одна пара из Филадельфии, другая – из Чикаго.

А.И.: Стран мы объездили очень много. Обожаю путешествовать!

С.Р.: И ещё ходим в театры. В каждой своей поездке по Америке мы обязательно оставляем несколько дней на эти походы. Любим Бродвей, мюзиклы. Это большая школа для любого артиста.

А.И.: Но по нескольку раз ничего не смотрим. Только для «Скрипача на крыше» я сделала исключение.

С.Р.: А я неоднократно был с внуком и дочерью на «Гамлете» и в Большом театре на балете «Щелкунчик».

А.И.: Часто посещаем по приглашениям театральные премьеры. И всегда удивляемся, что среди зрителей почти не бывает наших коллег по эстрадному цеху. Для нас со Стаханом театр много значит.

– Какую вы предпочитаете литературу?

А.И.: Классику, безусловно. Недавно я опять взяла Пастернака. Он – часть моего сознания. Конечно, перечитываю Булгакова. А вообще, литературные пристрастия – самые разнообразные. Мы дружны с Марининой, очень любим её книги.

С.Р.: А я навёрстываю упущенное: изучаю разные варианты жизни Мухаммеда, даже просматриваю научные труды. И читаю Омара Хайяма. Это всё очень интересно.

А.И.: Сейчас у меня на журнальном столике лежит книга Дины Рубиной, израильской писательницы. Горькая и смешная, грустная и весёлая, как вся судьба моего народа. А рядом – томик Паустовского.

– Расскажите что-нибудь интересное из своей биографии.

А.И.: Разве то, что мы рассказывали, было неинтересно?

– Ну, забавное.

А.И.: В России главная реклама – это сказанное по радио или телевидению, а в Америке – что поведала тёте Соне тётя Хася по телефону. А у нашего дуэта песни, как правило, ностальгические и вводят человека в слёзы, в катарсис. Так вот, одна звонит другой: «Ой, Соня, я вчера ходила на концерт Аллы и Стахана и мне было так плохо, так плохо!» Это для нас самая большая реклама.

На этой шуточной ноте интервью и завершилось. Настала пора собираться домой, как вдруг Алла Иошпе произнесла: «Юрочка, мы очень придирчиво относимся к тому, что о нас пишут в прессе, поэтому жду для ознакомления предварительный вариант текста». Я удивился неожиданно принципиальной постановке вопроса, с которой ранее в своей журналистской практике не сталкивался. Но особых возражений не возникло, и через несколько дней черновик рукописи был доставлен Алле Яковлевне. Она прочитала текст при мне, сделав незначительные корректировки. Только описание эпизода с режиссёром Варпаховским вызвало у неё некоторое отторжение: «Как это: пришёл слушать музыку, сел и заплакал? Он что, идиот?! Чтобы сделать ответную реакцию осмысленной, перед словом „заплакал“ необходимо поставить многоточие! Поверьте мне, человеку с филологическим образованием». Потом певица вернула текст, попросив всё напечатать без изменений.