Может, встретимся завтра? - страница 2

Тем временем дрожь по всему телу не утихала, а лишь усиливалась. Сжимать ладони в кулаки было очень трудно, и также тяжело было шевелить пальцами, убирать с глаз мокрые локоны.

– Так бывает только в сказках… – усмехнулся я с очень ясной ноткой высокомерия в голосе. – Здесь ты можешь делать что угодно, но никогда ничего ты не сможешь изменить!

– А ты пытался? – спросила она и взяла мою дрожащую руку в свои тёплые болезненно-бледные ладони.

А пытался ли я вообще хоть что-то изменить тогда? Нет, просто сидел и, жалуясь на несправедливость вселенной, наблюдал за течением реки под названием «Жизнь». Было ли у меня тогда право проявлять ненависть к тому прекрасному дождю, играющему на струнках души, и милейшему свету, что пробуждал истому? Конечно, нет, так же как и к людям, которые действительно беспокоились за меня и хотели чем-то помочь.

И это именно тот момент, когда маленькому человеку открывается иной ракурс. Это не мир шёл против одного бедного паренька, а сам паренёк шёл против всего мира. Пускай он не всегда справедлив, но зато в нём всегда есть место для прекрасного, эстетичного и душевного. Главное, начать поиски, хотя бы попытаться.

Но мне тогда не хватило храбрости принять эту мудрость… да и сейчас местами мне также трудно находить радостное в печальном.

Я не помню, что ответил ей тогда. В принципе многого не помню о том дне: её наивных, детских советов, её монологов, отвлечённых от грустных тем, своих мыслей в то время, даже истинной причины, из-за чего произошла та ссора между мной и родителями. Сейчас мне легче сказать, что мы просто встретились в толпе, чем на полуразрушенном мосту, потому что верится больше в первое, чем во второе.

И это далеко не единичный случай, когда подсознание искажает воспоминания, делая вымысел более реалистичным, а отголоски реальности чем-то выходящим за рамки разумного.

Что я знаю точно, так это то, что пылкость моего характера сыграла в те времена со мной далеко не одну очень злую шутку…

А вот и та самая догадка – тяжело находиться там, откуда так много раз по юношеской глупости сбегал. Кажется, этот дом просто перестал быть для меня родным из-за этих побегов… К тому же меня здесь очень давно не было.

– Артём, а ты с чего решил приехать-то? – спросила вдруг Катя, вышедшая из своей комнаты. Теперь на ней вместо одеяла была домашняя одежда, которая также могла сойти за спортивную форму. – Я, конечно, ничего не имею против, но мы столько времени не общались, а тут, бац, и приехал!

– Соскучился по вам! – улыбнулся я и, отойдя от окна, подошёл к сестре, доставшей из холодильника диетический йогурт.

– Не думала, что ты можешь соскучиться по мне… – протянула она вдумчиво, сев на край стола. – Полюса на Земле поменялись что ли…

У меня действительно очень внезапно появилось желание приехать и повидаться с семьёй. Ничего не предвещало этого: не было гнетущего чувства одиночества, не было внутри пустоты, ощущения, что чего-то не хватает – мне внезапно захотелось прилететь в этот город, находящийся за несколько миль от моего дома, и встретиться с близкими.

– Неужели это действительно так странно? – сделал я удивлённое лицо и сел рядом с Катей, приобняв её.

Она посмотрела на меня пустым и безразличным взглядом. В этот момент её глаза показались мне не ярко-голубыми, дышащими птичьей свободой, а серыми и глубокими, как бездна или лимб. Когда лицом к лицу встречаешься с красотой человеческих очей, с их необычной и таинственной природой, невольно впадаешь в лёгкий транс, в котором начинаешь постигать высокую эстетику, поражающую до глубины души…