Скажите мне, кто ваши святые, и я скажу вам какова ваша Церковь
Чтобы понять, что представляет собой та или иная христианская Церковь, достаточно, не касаясь даже вероучения, посмотреть на ее святых. Древо узнается по плодам, любая Церковь объявляет святыми тех, которые воплотили ее идеал в своей жизни. Поэтому канонизация кого-либо является свидетельством Церкви не только о христианине, который предлагается ею в качестве примера для подражания, но и, прежде всего, свидетельством данной Церкви о самой себе. По ее святым точнее всего можно судить о действительной или мнимой святости самой Церкви.
Сейчас, прежде всего, сопоставим духовное состояние святых самой крупной христианской церкви – католической, с православными святыми.
Одним из столпов католической святости является Франциск Ассизский (XIII в.). Его духовное самосознание достаточно ясно открывается из следующих фактов. Однажды Франциск долго молился (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) «о двух милостях»: «Первая – это чтобы я… мог… пережить все те страдания, которые, Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость… – это, чтобы… я мог почувствовать… ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий». Как видим, Франциска беспокоило не чувство своей греховности, присущее всем святым, у него отчетливо просматриваются откровенные претензии на равенство с Христом в Его страданиях и в Его любви! Во время этой молитвы Франциск «почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса» И с ним произошло то, чего не знала вся история Церкви – у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) – следы «страданий Иисусовых»[7].
Здесь следует отметить, что природа этих стигм хорошо известна в психиатрии. Непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего сверхъестественного, чудесного здесь нет. Нет в таком сострадании (сompassio) Христу и той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 21). Напротив, подмена борьбы со своими греховными страстями мечтательными переживаниями «сострадания» является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит аскетов к самомнению, гордыне – очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. «проповеди» Франциска птицам, волку, горлицам, змеям… цветам, его благоговение перед огнем, камнями, червями). Не удивительно поэтому и поползновение Франциска искупать грехи других людей в подражание Христу.
Очень показательна и цель жизни, которую поставил перед собой Франциск: «Я трудился и хочу трудиться… потому что это приносит честь»[8]. Не потому ли в конце жизни он откровенно сказал: «Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием»[9]. Все это свидетельствует о невидении им своих грехов, своего недостоинства перед Богом, то есть о полной духовной катастрофе.
Для сравнения приведем предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). «Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: «Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?» – отвечал: «Это Ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться». Когда же на это братия, зная, что Сисой совершен в добродетелях, возразила ему: «Тебе нет нужды в покаянии, отче», – то Сисой ответил так: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего»
