– Ты… – неуверенно проговорил древний. – Ты ведь меня понимаешь?
Вот как… Не признал меня, значит, сразу.
Мелькнула мысль воспользоваться этим и не выдавать себя. Посмотреть, как поведет себя Старик с «другим» разумным. Однако я быстро прогнал ее поганой метлой. Я не знаю, каким образом он сейчас воспринимает мою энергию. Вполне вероятно, что Бог Тьмы все же догадывается, кто перед ним.
К тому же мне не дает покоя один вопрос, который способен задать Старику лишь его единственный Отблеск.
– Почему ты оставил меня? – холодно спросил я.
– Что? – переспросил Старик. – Я…
Ну да, внезапно обретший сознание вождь огроидов тоже мог спросить нечто подобное у древнего. Нужно конкретизировать:
– На вершине Зуртарна. Ты ведь видел, что Рюгус пытается вернуть Бону контроль над его телом, верно?
Бог Тьмы ответил не сразу. Он опустил капюшон и стушевался, отчего стал похож на совсем уж немощного старика.
– Все-таки это ты, мальчик… – еле слышно проговорил он.
– Мальчик? – хмыкнул я. – Уже не волхв?
– Мне… по душе звать тебя мальчиком… – проговорил Бог Тьмы и в его голосе я распознал теплые нотки. – Но ты прав. Больше у меня нет такого права. Я отвечу на твой вопрос, волхв, – вскинув «голову» и расправив плечи, заявил Старик. – Я ожидал от Рюгуса предательства. И был готов действовать в ответ. Когда я узнал о существование вождя Рорха, – он указал рукавом мне на грудь, – я испытал радость. Я знал, что буду делать, если Рюгус решит вернуть себе Адепта Бона, тем самым избавившись от моего Отблеска, а значит, и от моего надзора. Я планировал поместить тебя в тело вождя Рорха, волхв. Но не смог. Рюгус сковал меня в тот миг, когда вы восстанавливали Зуртарн. В битве с Рейнгейтом и его товарищами Рюгус сохранил больше сил, чем я. Он оказался еще сильнее, чем я ожидал.
Бог Тьмы замолчал. Я же поймал себя на мысли, а почему он вообще явился в пещеру? Похоже, мои разговоры с самим собой услышали огроиды-привратники через дверь-плиту. Видимо, один побежал докладывать Нургие или жрецу, другой остался на посту. Ну а Старик узнал через мысли жреца или Матери Племени.
Хотя все это сейчас неважно. Куда интереснее то, что сказал Бог Тьмы.
– Ждал предательства, говоришь? – хмуро спросил я. – И не пытался его предотвратить? Как-то помешать? Позволь уточнить, ты был уверен, что Рюгус захочет прибрать Зуртарн к своим рукам?
– Нет. Не был, – древний вернул своему голосу привычную тягучесть и спокойствие. – Мне хотелось верить, что он одумается. Но верилось в это с трудом.
– В любом случае ты практически не сомневался в исходе? Да. Так и есть, – вздохнул я. – Я помню, что ты говорил о прошлых воззрениях древних. Вы не отказались от них полностью. Тебе фактически было плевать, каким образом восстановится Зуртарн. Главное – сам факт его восстановления. И именно поэтому ты сотрудничал с Рюгусом, хоть и сразу ожидал от него подвоха.
– Верно, – спокойным тоном подтвердил Бог Тьмы.
– И, по сути, сейчас тебе должно быть плевать, что будет дальше. Ведь разрушение мира остановлено.
– Нет, волхв, – резко ответил он, отрицательно мотнув капюшоном. – Мне не все равно. Может быть, раньше мы бы оставили все как есть – оставили бы мир, половина которого уже подвержена Тлению. Но не сейчас. И уж точно не тогда, когда во главе Зуртейна оказался Рюгус.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – ответил я, усаживаясь на шкуры.
