Андрей молча согласился. Он почему-то верил, что и настойка сможет благотворно повлиять на него. Его организм нуждался во всех питательных веществах и микроэлементах из-за потери крови и готов был всасывать их даже из проглоченного камня.
Женщина завела его в предбанник и усадила на скамейку. Разула, сняла верхнюю одежду и завела внутрь. Подвесила под потолок фонарь, дающий немного света. Приятное тепло остановило лихорадку.
- Снимай с себя всё. – Попросила женщина.
- И трусы?
- И трусы. Я все постираю.
Андрей снял майку, носки. Хоть ему было не до смущения, он все же смутился и, стараясь не отсвечивать «добром» снял с себя трусы.
- Вытяни раненую ногу вперед. – Попросила она.
Сама помогла ему вытянуть ногу и подставила под пятку железное ведро. Перетянула сухой тряпкой рану. Она сама разделась до трусов и майки. Градусник на стене на уровне груди, показывал температуру в семьдесят градусов. Женщина набрала в эмалированную чашку воды, смочила в ней тряпку и принялась протирать Андрея, начиная с шеи и вниз. Андрей с удовольствием отмечал, как пропадало ощущение липкого пота на коже. Даже дышать становилось легче. Правда, его смутила процедура, когда она бесцеремонно полезла мыть ему пах. Он покраснел, насколько хватало крови.
- Давай, я сам дальше. – Андрей выхватил тряпку.
- Я ухаживала за бабкой перед смертью, так что опыт у меня имеется. – Призналась спасительница.
- Это видно. – Признался Андрей. – Надеюсь, я не повторю судьбу бабушки.
- Раз у тебя еще осталось чувство юмора, значит поживешь.
Он помыл себя сам, насколько смог дотянуться. Женщина помыла ему ноги и сменила воду.
- А голову помоем, как полагается, с шампунем. Нагнись влево.
Она намочила ее водой из ковшика, нанесла шампунь, растерла и смыла.
- Ну, вот, ты теперь как новый.
Женщина вывела его в предбанник, подала стопку с чистой одеждой и помогла одеться. Накинула Андрею на плечи пальто, на голову полотенце.
- Я сейчас ополоснусь, и пойдем домой. – Предупредила она.
Андрей минут десять просидел в холодном предбаннике в ожидании своей спасительницы, или тюремщицы, он еще не разобрался, какую роль она себе присвоила. Женщина вышла с фонарем и повесила его на гвоздик под потолком. Она оказалась совершенно нагой. Ничуть не смущаясь, вытерлась полотенцем и накинула теплый халат.
- Не окоченел тут? – Спросила она.
- Начинаю. – Признался Андрей, стуча зубами.
- Ну, все, последняя остановка – дом.
От бани и до входа в дом было всего три метра. Женщина завела его через низкое крыльцо внутрь. В доме пахло едой, и было тепло. Усадила на диван в гостиной. Освещение в доме исходило от двух толстых свечей, установленных в чайные бокалы. Ночные шторы были плотно сомкнуты. Женщина открыла кухонный гарнитур и вынула оттуда бутылку с темной жидкостью и две рюмки.
- Бальзам моей мамы. – Она налила его в обе рюмки. – Двадцать трав.
- А где мама? – Поинтересовался Андрей.
- Уехала к брату, когда началась эпидемия, а потом связь пропала. Очень надеюсь, что она доехала.
- Значит, ты одна с тех пор?
- Была не одна. – Женщина поставила рюмку рядом с Андреем. – Но он оказался мне не парой. – Стукнула своей рюмкой о его. – Пей, не могу слушать, как стучат твои зубы.
Андрей понюхал напиток и оценил его сильный растительный аромат. Выпил залпом, ощутив вяжущую горечь.
- Убойно. – Признался он, чувствуя растекающееся по телу тепло.
