– Что, передумал? – спросила она с надеждой.
– Нет. В соседнем дворе видел зараженную машину. Думаю, к вечеру или к завтрашнему дню она точно доберется до нас. Набери воду во все, что можно. И ванну полную набери, только не мойтесь в ней. И свари что-нибудь, чтобы три дня есть можно было.
– Хорошо, сделаю. В новостях только что сказали, что с западными штатами США уже неделю не было никакого контакта. Якобы там установили от севера и до юга границу, чтобы не дать расползтись эпидемии дальше. Снимки со спутника показали. В городах происходят пожары. Никто из карантинной зоны не ведет репортажи, и что там творится, никто не знает. Это вызывает тревогу, Андрей.
– А ты чего, в Америке живешь?
– Нет, но у нас тоже такое может случиться.
– Это от власти зависит, какую тактику борьбы они выберут. Судя по тому, что у нас барьер ставить поздно, то и тактика будет другая. Пока что переживать не о чем. Буду в патруле, получу общую картину происходящего, тогда станет понятнее, бояться или нет.
– Ну ладно, успокоил, – произнесла Наталья.
– Отлично. Отзвонюсь, как будет что рассказать.
– Я буду ждать звонка.
– Непременно позвоню. Пока.
– Пока.
Андрей вышел к проспекту и направился в сторону управления МВД. Весь маршрут пролегал вдоль проспекта, и только в центре надо было немного повилять по тесным улочкам. Желание повилять осталось еще от езды на автомобиле, потому что в центре машины стояли на каждом метре, затрудняя движение и не давая шанса припарковаться.
Машины на дороге все же попадались. Чаще всего пожарные, реже военные и еще реже гражданские. Андрей заметил, что у многих гражданских машин на лобовом стекле висел заметный знак, желтый квадрат. Он сомневался, что такие знаки раздавали всем подряд, предположил, что это могли быть машины, принадлежавшие людям, задействованным в карантинных мероприятиях.
Так как он шел по велосипедной дорожке, его несколько раз бесшумно нагнали велосипедисты. Двое были без шлемов, а один оказался экипированным классически, в пластиковом шлеме, в наколенниках и перчатках. Военная машина, завидев его, выехала на дорожку, подрезав велосипедиста. Из нее выскочили двое крупных мужчин в военной форме и при оружии, сняли с велосипедиста всю экипировку, обработали с головы до ног из ранцевого распылителя какой-то субстанцией и удалились. Велосипедист развернулся и поехал в обратном направлении.
– Вы видели этот произвол? – Он остановился возле Андрея, источая сильный запах химии. – Вы же видели, да?
– Видел. Вы нарушили требования карантина, а они поступили согласно инструкции.
– И вы туда же. Вы что, все зомбированы?
– А вы слепой или тупой? – не сдержался Андрей, сразу определив, что перед ним вечно несогласный тип человека-эгоиста.
– Я вас не оскорблял.
– Прямо нет, но косвенно да.
– И как же?
– Начхали на мою безопасность. Нацепили на себя пластик и поехали собирать заразу. Вы ведете себя как тифозная вошь, простите за сравнение.
– Боже, в какой стране я живу. – С выражением крайнего презрения велосипедист поехал дальше.
– Живи в другой, кто тебе мешает, – крикнул ему в спину Андрей.
Еще не став патрульным, он уже начал мотать на ус, деля людей на категории. Определенно, от таких велосипедистов, не понимающих, что происходит, в силу сфокусированности на своих правах, не стоило ждать одобрения действий властей. Они всегда были в вечной оппозиции тем, кто вынуждал их нести ответственность за свои действия, ошибочно принимаемые ими за проявление свободы. Подобные люди были опасны настойчивым желанием разнести заразу, пылая благородным огнем справедливости.
