Я вышел из деревни перед самым закатом. Вышел и побежал экономным легким бегом по следу степняков.
Степь шаг за шагом ложилась мне под ноги. Трава шуршала. Я непривычно громко топал – перед разведкой я надел сапоги. Бегать по высокой траве босиком – плохая идея, ноги посечь можно, без сапог – никак.
В сумерках я постоянно поглядывал вокруг, чтобы заметить первым, если где-то появятся хунгырские всадники. Потом стемнело. Широкая полоса травы, примятой колесами и копытами, была хорошо заметна даже при свете звезд. Небо оказалось ясным, на нем не только звезды, даже Соляной Путь легко было рассмотреть.
За время бега мысли и чувства успокоились, остыли. В душе всплыли сомнения – куда я бегу, зачем? В конечном итоге я честно признал – я бегу, потому что надеюсь отомстить. Как именно? Я не знал. Может, смогу освободить какого-нибудь пленника. Может – убить зазевавшегося хунгыра. В любом случае, для мести нужны сведения о врагах и оружие. Вот за ними я и бегу.
* * *
Костры я увидел, когда поднялся на вершину пологого холма.
Много костров. Они растянулись по степи длинной широкой полосой.
Идти дальше в темноте было опасно. Я остановился, стал ждать, пока выйдет луна. Заодно и костры пересчитал. Насчитал несколько сотен, потом сбился.
По рассказам старших я знал, что степняки в набегах ездят и воюют десятками и сотнями. Это не значит, что в каждом десятке ровно десять воинов. Может быть меньше, но не сильно. А значит – у каждого костра спит сейчас до десяти хунгыров. Если я насчитал несколько сотен костров – это несколько тысяч воинов. Может, и десять тысяч, и больше, я же не обязательно вижу все огни.
Большой набег. Очень большой.
Ночь в степи стояла тихая, совершенно обычная. Природе безразличны человеческие войны. В воздухе жужжали весенние жуки, они были такими крупными и медлительными, что их легко можно было заметить на фоне неба. Иногда вверху рваными пируэтами металась летучая мышь. Охотилась на жуков. Изредка издалека доносилось ржание коней. Ветер тихо шелестел травой.
Спокойно так вокруг. Зачем умирать и убивать, когда так спокойно?
* * *
Луна вышла. Ее диск светился примерно наполовину.
При ее свете я приблизился к ближайшей ко мне стоянке. Совсем вплотную не подходил – страшно. Вдруг степняки выставили вокруг стоянки охрану? Да и что мне сейчас делать у их костров? Мне бы для начала найти место, где был бой…
Я попытался осмотреться. Заметил пятна примятой травы чуть в стороне. Перебрался туда. Место боя заявило о себе запахом. Запах вспоротых животов, дерьма, мяса, немного – тухлятины.
Первой мне попалась разделанная туша лошади. Потом еще одна.
Рядом с этой лежал мертвый всадник. Он был раздет до рубахи и штанов. На груди – расплывшееся пятно засохшей крови. Черты лица – славские. Хотя и хунгыры всякие бывают, некоторых от славов не отличить – слишком давно они угоняли наших девушек, которые рожали им не только будущих рабов, но и законных сыновей. С другой стороны, наверное, своих погибших они собрали и похоронили, а наших бросили. Значит этот был нашим. Да и рубаха у него льняная, степняки одеваются в шерсть и хлопок. Шерсть своя, хлопок привозят из-за южного моря.
Я осмотрел тело павшего воина. Ничего полезного не нашел. Двинулся дальше. Где-то ориентировался по запаху, где-то по примятой траве, а где-то – зрением. Трава вымахала высотой по бедро, местами кусты и повыше, но в большинстве – по бедро. В такой траве тушу лошади видно, а человека можно не заметить. Вот я находил очередную разделанную лошадь и искал вокруг нее – есть ли всадник. А может – оружие какое потеряли.
