Распределитель пришельцев было похоже на цилиндр высотой в тридцать метров, единственный шлюз был открыт, и через него проглядывал холл, совершенно пустой и с виду не интересный. А вот рядом со шлюзом на отполированном каменном параллелепипеде спиной ко мне сидел техник-республиканец в стандартном синем комбинезоне, тот самый, которого утащили с базы, и что-то отхлёбывал из прозрачного цилиндра. Причмокивал, гад, жевал с аппетитом, совершенно меня не замечая.
Цилиндр никуда убегать не собирался, а этот вот предатель мог исчезнуть в любой момент, поэтому я не торопясь обошёл камень, полюбовался на удивлённые глаза соотечественника Чесси, и что есть силы врезал ему ногой по рёбрам. А когда он упал, добавил ещё раз.
– Так значит это Чесси всё подстроила? – я держал парня аккуратно, прижав к стене одной рукой, а другой приставив к глазу пистолет, который я чудом успел перекинуть со скафа в коробку, когда переодевался. Эти ребята у излучателей привыкли наблюдать за заключёнными издалека, а с нами, криминальными элементами, такое не прокатывает.
– Она, она, – Дженго даже не пытался освободиться. Его плазменный резак, в неактивном состоянии – обычный средней длины нож, валялся на земле, парень тоже дураком не был, и кое-что припрятал.
– А зачем?
– Не знаю, Дэн, хоть убей, не знаю.
– Ну убить-то не проблема, – кивнул я. – Хоть сейчас. А с чего ты решил, что она в живых осталась?
– Так видел я её, когда излучатель включал, – сдал свою начальницу техник. – Она и с другими связалась, мы же бийцы, одна команда.
– А другие, значит, не команда? Те, кто на базе остался?
– Ну вы же не республиканцы, – техник вздохнул. – Хоть что можете делать, всё равно чужие. Ваши жизни ничего не значат, только мы, бийцы, представляем ценность для общества, ну, может, талорцы ещё, и наши с других планет, но это под вопросом, уж очень они прониклись чуждыми идеями, от традиций отошли. Может, отпустишь меня? Тут такие дела творятся, что прямо с ума сойти можно.
– И это я тебе обеспечить могу, – отпустил парня. Напасть он не пытался, даже наоборот, тянуло от Дженго страхом и чувством вины. – Что за дела, рассказывай.
– Я тут уж два часа, и наших видел, ну с Бийи, Талора и Кали, и с других наших планет, – охотно объяснил республиканец. – Так они странные какие-то. Вот, например, мой кореш, Пунго, мы с ним вместе в армии служили ещё в системе Падших, не разлей вода были. И отцы наши дружили, и деды, мы же бийцы, традиции чтим. И сюда, на планету, когда-то вместе попали, на одном деле погорели. Всегда, когда встречаемся, мы помним, кто нам друг, а кто враг. Так он мне даже не обрадовался, когда увидел, как будто мы в Империи родились или того хуже, в Федерации. Ни вопросов о семье, ни воспоминаний о том, как через болота пробирались на пятой планете и хумбов отстреливали, или о том, как хранилище взламывали на станции в системе Пяти колец и заложников убивали. Будто чужой человек. А главное, не помнит он, как сюда попал. Вот пересылку, как на планете оказался – это ещё кое-как, а последние год-полтора как отрезало.
– Ну бывает такое, позабыл человек. Переволновался.
– Нет, не то, – техник аж за руку меня схватил. – Ему эти твари явно в мозги залезли – он же не удивляется потери памяти, считает, что так и надо. Пришельцы постарались, которые тут командуют.
– А кто тут командует?
– Похоже, главные здесь сидят, – Дженго кивнул на цилиндр, – а в лагере конфедераты заправляют, но не все. Есть такие, кто при тварях, а есть обычные пленники. Но у надсмотрщиков тоже мозги прочищены, точно говорю. Они уже и не люди совсем, словно мехи тупые.
