Янина прошла в ворота и очутилась в новом, необыкновенном для нее мире. С разных сторон тянулись прилавки, на которых лежали фрукты, овощи, она прошла молочный ряд, мясной, рыбный. От всего увиденного у девушки даже закружилась голова. А какие люди ее окружали! Вот прошли ярко одетые женщины и мужчины с гитарами, пели песни и, громко что-то проговаривая, подходили к торговцам. Те почему-то при этом не улыбались в ответ приветливым певцам, а наоборот, зло что-то отвечали и гнали их от своих торговых мест. Они прошли, и один из продавцов кинулся за артистами вслед с криками, держась за пояс, где, наверное, был кошелек. После – ее интерес привлекли мужчины, одетые в полосатые кофты, в красивых фуражках, надетых набок. Один из них, взяв стебель цветка в рот и положив руки на сердце, что-то мурлыкал одной из продавщиц, сев на ее прилавок. Все женщины в красивых платьях, с плетеными корзинками. Детвора бегает меж рядов, периодически получая подзатыльники от торговцев за воровство фруктов. И все улыбались, многие пели, кто-то громко что-то рассказывал и жестикулировал, собрав зевак, и снова смех. Она никогда в своей жизни не видела так много улыбающихся лиц. Что это за место такое?
А сколько здесь диковинной еды! Над бетонными прилавками висели разноцветные палочки: розовые, малиновые, красные. На самом прилавке стояли разноцветные баночки разного размера и вида. Продавец кавказских кровей, с большими усами, зазывал всех проходящих попробовать его товар, уделяя больше внимания женщинам. Приставлял сложенные пальцы к губам и целовал их, как только видел симпатичную девушку, при этом восклицая: «Вах! Вах!»
«Я останусь здесь жить. Это место, словно город в городе. Оно больше моего села», – подумала Янина. В нескольких углах этого большого рынка она обнаружила краны с водой. Приведя себя немного в порядок, умывшись, Янина подняла с земли кусочек разбитого глиняного горшка и начала просить подать ей еды или денег.
– Проша ешть, – проговаривала девушка на польском языке, который только и знала, и что означало – «пожалуйста, поесть».
В первый день на рынке Янина наелась так, что болел живот. Ей казалось, будто она шарик, который сейчас лопнет. Столько не ела с самого своего рождения. Все такое вкусное и необычное. Ей даже понравилось в рыбном ряду, в котором стоял устойчивый запах морских и речных обитателей. Она проходила и удивлялась забавной плоской рыбе, похожей на большую тарелку с шипами. Другая и на рыбу не походила, словно толстенная змея, темная и скользкая, с большими глазами. В ведрах лежали темные ракушки. Неужели их едят? А больше всего понравились на вкус маленькие красные жучки с множеством ножек, они походили на раков, только очень маленькие. Продавец ей подмигнул и насыпал полные ладошки. Девушка стояла и смотрела на них, совсем не понимая, что с ними делать. Увидев это, продавец взял маленького рака и оторвал переднюю часть, голову с ножками, а с хвостика снял шелуху и протянул на ладони небольшой розовый кусочек мяса. Какие же они вкусные, солененькие, после этого девушка побежала пить к крану. Уже освоившись, знала куда идти.
Наступил вечер, и все начали расходиться. Идти Янине было некуда, и она решила спрятаться под одним из прилавков до утра. Загородившись пустыми ящиками, она, словно котенок, свернулась калачиком и уснула крепким сытым сном. На ночь ворота, а их на рынке оказалось четверо – с каждой из сторон – закрывали. Но она не одна ночевала на рынке, под другими прилавками также прятались люди, которые, видимо, как и она, не имели дома.
