На улице была прекрасная погода. Светило солнце, небо было безоблачным. Море, видневшееся сквозь зеленые пятиконечные листья виноградника, обвивающего открытую террасу, было спокойным и отливало лазурным цветом. На площадке, рядом с первым этажом дома стояла его Ferrari с открытой дверью. Семен вышел на террасу, оторвал свисающий плод зеленого киви и откусил плотную кислую мякоть. Его лицо скривилось в жуткой гримасе плутовского шута. Он спустился по ступенькам на площадку, подошел к машине и обнаружил на полу валяющийся мобильник. Батарея была разряжена. Он забрал телефон, захлопнул дверцу машины, так и найдя от нее ключи. Поисками он заниматься не стал. Ему хотелось поскорей добраться до комнаты и подключиться к эфиру. Семен набрал номер Макса.
– Привет, Семен. Куда ты пропал? Два дня не могу до тебя дозвониться. Ты наверно завис с восхитительной журналисткой? – начал разговор Макс.
– Привет Макс, мне не до шуток. Я в полном раздрызге. Разбил себе бровь, а в доме нет никаких медикаментов. Ключи от машины безнадежно потеряны, кроме того, синдром похмелья давит на мозги и выступает на лице.
– Да, ты опять надрался, Семен. Тебе пора кодироваться. Иначе совсем слетишь. А ты, ведь, талантливый физик, – резюмировал Макс.
– Да, я – талантливый. Но наука отнимает все мое время. И поэтому у меня нет друзей. Только приятели- собутыльники. Когда мне хреново, даже позвонить некому. Вот только тебе и могу довериться, – разоткровенничался Ордынский.
– Понял. Сейчас приеду. Жди,– быстро среагировал Максим и смеясь добавил,– Думаю, что сегодня «на брудершафт» пить не будем.
Дом Семену достался по наследству от отца и находился примерно в километре от берега моря, невысоко в горах. К дому вела узкая грунтовая дорога, посыпанная мелким гравием. На ней помещалась только полоса для движения , проехать на машинах навстречу друг другу было проблематично. Некоторые повороты и подъемы неказистой трассы были довольно крутыми. Вдоль небольших заборов, отделяющих типовые частные домики от дороги, росли гранатовые деревья, акации и кусты розового рододендрона. Заборы были увиты виноградом и лианами киви. На придорожных полосках земли росли мандариновые деревья, но мандарины на них не вызревали и всегда оставались зелеными. Отдельные участки, расположенные за изгородями, выглядели ухоженными; газоны со светло-зеленой травой дополняли кустарники роз различной величины, а по стенам домов извивались стебли благородных клематисов и глициний. Участок Семена зарос травой, в которой прыгали известные и неизвестные науке насекомые в огромном количестве. Кроме травяного бурелома, посередине утоптанной площадки, отделявшей заросли от дома, находилось одно уникальное перечное дерево с маленькими круглыми шариками плодами темно-зеленого и красного цвета. Под ним на земле лежали черные горошины уже поспевшего и выпавшего из чешуи плода перца. Дом был просторным. На первом этаже располагался технический блок с гаражом, на втором большая гостиная с кухней, ванная комната и открытая терраса, а на третьем – четыре маленькие спальни, в которых стояли кровати и платяные шкафы. Семёну все эти помещения были не очень нужны. Спал он всегда на диване в гостиной и пользовался преимущественно вторым этажом, на третий он попадал крайне редко, в основном, в те дни, когда размещались в спальнях оставшиеся ночевать Макс с Деном или какой-нибудь заезжий командировочный ученый после долгих ночных научных дебатов.
