– Сколько у тебя было до неё?
…
– Не считал, Мор. Достаточно много скопилось за мои двадцать восемь лет. Но, знаешь, она особенная! Таких больше нет. Это точно.
– Все они Особенные. Клубника, земляника, шоколад, мандарин и прочее. Посмотри вот на ту девочку. – Я указываю взглядом на одну малышку, что в коротенькой юбочке глубоко заглатывает шутки своего не молодого человека. – Ты бы хотел её сейчас?
Макс медленно поворачивается в её сторону и я ощущаю, как начинают медленно, но верно расширяться его зрачки, разнося за собой волну возбуждения по тёплому бару.
– Да… хороша.
– А теперь представь картину: ты подходишь к ней, уверенно, спокойно; берёшь за руку и ведёшь в туалет. Её кожа обжигает, её взгляд обещает удовольствия, а ножки дрожат в предвкушении. Там, в кабинке, ты резко ставишь её на колени и…
– Хватит, подожди, Мор. Джинсы не бетонные.
– Именно. Тогда будь добр, не пудри ни мне, ни тем более себе мозги.
– Что?
– Ты, как и я не желаешь любви, Макс, не желаешь отношений. Тебе нужна свобода. Тебе нужны вот такие в коротеньких юбочках, жадно заглатывающих в кабинках баров. И не нужно выдумывать чувства, истории, трагедии и прочее.
– А как же без семьи?! Отношения… Чёрт, должен же кто-то ждать дома.
– Заведи кота. Не тупи, Макс. На этом весь свет сошёлся? Есть слишком много прекрасного. Слишком много замечательных страстей, чтобы отдавать себя кому-то или чему-то одному: литература, музыка, кино, женщины, автомобили, и спорт, бабочки, карты, и вино. Список можно бесконечно продолжать. И пока мир не превратил тебя и твои страсти в пыль, успей ими насладиться от души.
Струя дыма плавно окутывает гордый, никому не нужный, кроме самого себя, стакан с водкой…
В «Белой розе» иногда появляются люди, которых не хочется видеть ни в одном порядочном заведении – они заливают свою боль и свои неудачи потоками алкоголя, теряя, в конце концов, на краю бутылки самих себя.
Я вновь ощущаю этот отталкивающий запах, запах дешёвого одеколона, смешанный с мочой и потом. Запах чужака.
Он стоит в паре шагов от меня. Я смотрю ему в глаза, холодно оценивая то, что он из себя представляет.
– Эй, ты. Что ты на меня уставился? – злобно шипит чужак.
– Ты это мне говоришь?
– Да!
Я смеряю его взглядом, подзывая к себе жестом. Он, сделав грудь колесом, медленно подходит. А дальше всё происходит быстро: бармен, тот самый молчаливый старик с впалыми щеками и густой неухоженной бородой, прокатывает личико этого доброго молодца о барную стойку. После чего он же отправляет того в стену, ну а в конце, просто поднимает здорового сорокалетнего мужика за шкирку, как котёнка, проволакивает вверх по лестнице и выбрасывает за дверь – «Белая роза» гостеприимна только к тем, кто принимает правила её жизни. Наш чужак забыл серебряную монету, Бармену это не понравилось.
Похоронное бюро для сигарет продолжает свою работу. Пепельница – поле, сплошь покрытое гробами, которые присыпаны пеплом, будто снегом тёмной зимней ночью. Я добиваю четвёртый стакан разведённого виски и продолжаю свои странствия по душам незнакомцев.
Зал всё такой же живой, не смотря на время. Та пара, малышка в юбочке и её не молодой спутник о чём то перешёптываются. Я случайно ловлю его внимательный взгляд на себе в отражении.
Он встаёт и подходит ко мне.
– Закуришь? – Протягивает полную пачку. Я не отказываюсь. – Нравится? – Новый собеседник указывает на клюющую носом девочку, что тогда с Максом я приметил.
