Время неумолимо идёт вперёд.
– И как прошла поездка? – Мы сидим на лужайке парка, принадлежащего университету. Я, Рина и мой лучший друг Макс. Вокруг суматошно снуют студенты разного толка.
– Да отлично, в принципе. Мы ели, спали, трахались. Потом были у её друзей. Так себе. Эти парни все были прилизанные, лица серые, не могли и по человечески пару слов связать. – Он бородатый полноватый политолог-философ моего возраста с недюжинной харизмой. На руках и ногах его виднеются изрядно заросшие волосами татуировки.
Он смотрит на Рину и что-то рассказывает ей о Аристотеле и одуванчике. Я уличаю этот момент и заметно отлучаюсь на рядом стоящий рынок, где покупаю пышный букет цветов. После, словно агент разведки, незаметно подбираюсь к ним из-за спины и дарю букет Рине. Она расцветает: улыбка обнажает ровные красивые белоснежные зубы, а глаза начинают сиять.
Мне доставляет удовольствие приносить ей радость вот так, незапланированно.
За то время, что мы вместе, я осознаю, что малышка Рина заслуживает добра, ведь она просто ребёнок, который хочет, чтобы кто-нибудь был рядом. Кто-нибудь, кому можно посвящать всю себя в той или иной мере.
Пока мы вместе, она перестаёт резать себе руки. Резать руки и выказывать их всему свету, как сотни тысяч подростков по всему миру.
Плоды современности.
– К чему это вообще? – Вопрос задан механически, ответ уже известен, хоть в слух никогда произнесён не будет.
– Так получается. Таблетки не помогают особо, но когда я выпускаю кровь, то ощущаю, как с этой кровью из меня выходит всё то дерьмо жизни, что сваливается на меня, и в миг становится легче.
Ей шестнадцать. Короткие розовые волосы, проколотый язык, порезы на руках. Она видит и переживает некое «дерьмо жизни», с которым справиться помогают лишь алкоголь, таблетки, порезы на руках на видном месте и сотни фотографий в интернете, рассчитанных вот на таких девочек и мальчиков.
Масс медиа с их образом вечно страдающего от надуманных тягот жизни подростка; желание казаться особенным и хоть как-то выделяющимся на фоне общей массы таких же желающих выделиться.
Гормоны.
А дальше?
– Что ты делал сегодня, Мор? Как день пролетел? – Мы разговаривали по телефону. На часах половина второго ночи и обоим не спится. И у каждого свои причины.
– Ничего особенного. Писал рассказ тут один. Странно как-то выходит. Да и туго. – Я лежал на кресле на балконе и курил.
– Получается?
– Похоже на то. А ты как там? Чего не спишь?
– С бабушкой коньяк допивала. Потом какой-то трэш пошёл. Я шла себе спокойненько на чердак бутылку приканчивать, села на пол, музыку включила и все дела, и тут как ВЫСКОЧИТ на меня эта хрень… Чёртова сколопендра! Я подпрыгнула, как мячик! После бегу за топором вниз, снова поднимаюсь, а там их две уже. Ну, я их и зарубила обеих! Посмотри потом, я тебе в сети фотографии их хладных трупиков прислала. Мерзость какая! – К тому моменту, как она закончила, я уже был в слезах. Представив только на миг её, бегающую по дому в шортиках и маечке с топором в руках, жаждущую порубить насекомое, невольно закатился от смеха и прилива нежности к ней.
– Ты, главное, уцелела в этом бою?
– Да, всё в порядке. Отделалась лёгким испугом.
– Ну, чудесно. Главное теперь, чтобы они не решили отомстить среди ночи и не заползли тебе в постель, чтобы…
– Чёрт, Норман, я ведь не усну!
Спустя полчаса она сладко спит, а я продолжаю сидеть на балконе и курить.
