Мультиреальность осознанных сновидений - страница 23

Творчество К. Кастанеды и широкий успех его трудов среди публики были обусловлены не только авторским талантом и способностями, но и сложившейся в то время социокультурной ситуацией. Начало творчества К. Кастанеды приходится на психоделические 60-е годы в США – время массового свободного экспериментирования с сильнодействующими психоделическими веществами в целях расширения сознания, духовного поиска, а иногда и просто ради развлечения. Это время зарождения и развития конткультурных идей среди американской молодежи, переосмысляющей значение техногенной цивилизации и протестующей против материализма «американской мечты», слепого следования стереотипным жизненным установкам, дегуманизации общества, войн и насилия [1]. Для многих психоделики стали ключом, позволившим отворить двери в доселе невиданные измерения жизни и человеческой психики. Невероятные переживания, тысячи лет описывавшиеся мистиками по всему свету, и, считавшиеся большинством людей западной культуры игрой воображения, психическими отклонениями, чем-то, если и существующим, то запредельным и недоступным, благодаря психоделикам превращались из небылиц в реально переживаемый, экстатический и пугающий опыт приобщения к чему-то сакральному, нуминозному и священному. Некоторые люди на собственном опыте убеждались, что истоки религиозных идей кроются не только в невежестве и страхе первобытного человека перед неуправляемыми силами природы, а в чем-то еще, что некогда было утеряно человеком западной цивилизации. Для других же бездумное использование сильнодействующих препаратов становилось нормой жизни и не вело никуда, кроме тюрьмы или психиатрической лечебницы. В целом же, сложившаяся культурная ситуация подстегивала общественный интерес ко всему мистическому и иррациональному, к восточной духовности, а также к традиционным культурам и сообществам, непременной составляющей жизни которых является использование в рамках ритуалов природных психоделиков – священных грибов и растений.

В это время книги К. Кастанеды, повествующие о предпринятых им экспериментах с психоделиками и удивительном погружении в мистический космос шаманов и магов под руководством загадочного индейца племени яки дона Хуана, приходятся весьма кстати и пользуются невероятной популярностью. До сих пор работы К. Кастанеды мало кого оставляют равнодушными – одни яростно критикуют его, обвиняя в мошенничестве и бессовестной лжи, другие восторженно превозносят, называя великим гением современности.

Критики К. Кастанеды не без оснований сомневаются в достоверности сведений, изложенных на страницах его работ, хотя сам К. Кастанеда, будучи антропологом с ученой степенью, всегда настаивал на научности своих экспедиций и абсолютной реальности описываемых им событий. В целом, сомнения скептиков можно разделить на те, которые связаны непосредственно с фактологическими и антропологическими данными, представленными К. Кастанедой, и на те, которые связаны с самой личностью автора.

Первая книга К. Кастанеды «Учение дона Хуана» [2] очень быстро получила признание у широкой публики, но в академических кругах была встречена гораздо менее восторженно. Ричард де Милль проделал огромную работу, собрав вместе и представив публике критические замечания различных специалистов в отношении работ К. Кастанеды [3], [4]. Например, известный специалист по племени яки профессор антропологии Аризонского университета Э. Х. Спайсер отмечает, что дон Хуан описан таким образом, что никак не может принадлежать к сообществу яки. При описании основных понятий учения дона Хуана не упоминается ни одно слово на языке яки. Э. Х. Спайсер делает вывод, что К. Кастанеда обладает прекрасным литературным талантом, но это не имеет никакого отношения к науке и его необходимо рассматривать как литератора, но не как исследователя. Крупнейший американский антрополог Р. Г. Уоссон сомневается в существовании дона Хуана и того, что К. Кастанеда, когда-либо употреблял галлюциногенные грибы. Как он мог их употреблять, если они не растут в Сонорской пустыне? По замечанию Г. Зебальда, реальная пустыня Сонора по флоре, фауне и климату совсем не похожа на пустыню Сонору, которую описывает К. Кастанеда. Также странным является то, что мировоззрение древних индийских народов (в том числе толтеков, ацтеков) [5] ни в коей мере не соответствуют мировоззренческим идеям дона Хуана. В значительно большей степени учение дона Хуана резонирует с идеями восточных духовных учений (даосизм), древнегреческих (Анаксимандр, Анаксагор, Демокрит, Платон, Плотин и т.д.) и европейских (Лейбниц, Юм, Джеймс, Витгенштейн, Гуссерль и др.) философов [6]. Р. де Милль, проводя множество настораживающих аналогий между концепциями дона Хуана и идеями западных и восточных авторов, из книг которых К. Кастанеда мог черпать вдохновение для создания своих трудов, делает вывод, что К. Кастанеда провел гораздо больше времени в библиотеке, чем в пустыне Сонора в Лос-Анджелесе.