«Помещение, выполняющее роль гостиной и кухни» оказалось огромным, во всю стену было окно, правильней сказать, что вместо стены было стекло. Огромный полукруглый диван делил пространство на две условные зоны: отдыха и кухонную зону. В зоне отдыха расположилась огромная панель телевизора, стоявшая на стеклянной подставке, стеклянные же стеллажи, на которых было мало книг, в основном публицистика, учебная литература, никакой художественной, головоломки, какие-то сувениры.
Стеллажи легко перекатывались с места на место по паркету из натурального дерева, похожего на выбеленный дуб, а рядом с диваном – журнальный столик, тоже стеклянный. Немного сглаживал впечатление яркий, с этническим рисунком и высоким ворсом ковёр, распластанный на полу, занимающий примерно половину пространства. Рисунок повторял орнамент на стене кухонной зоны, с неяркой мебелью, но не стеклянной, что само по себе радовало. Иначе, от количества стекла и серого цвета можно было бы ощутить себя в аквариуме.
Дизайн не волновал Миру, а вот всё остальное, помимо «помещения выполняющего роль гостиной и кухни», которое оказалось проходным, не радовало абсолютно. Была одна маленькая спальня и один небольшой кабинет, двери и того и другого, как и дверь единственного санузла, выходили в это самое «помещение».
Где она будет спать? Даже если хозяин квартиры уступит свою спальню, ей совсем не хочется пробираться ночью в уборную мимо спящего Максима Аркадьевича. Она даже с трудом представляла себе его спящим.
Мира уселась на диван и ещё раз обвела стеклянную стену взглядом. Надвигался вечер, почти ночь. Часовые пояса давали возможность наблюдать за вечерними сумерками второй раз за этот день. Хотелось спать, а ещё есть. Несмотря на то, что Мира плотно поела на борту самолёта, почему-то хотелось есть.
Максим проигнорировал её просьбу, сказав, что спешит, и у него неотложные дела, можно поесть дома. И вот она «дома». Неотложные дела его ждали у дверей, как верный пёс, и представились Марией или Машей, как назвал её Максим. В том, что Маша любовница Максима, у Миры не было никаких сомнений. Помощницы, ассистентки или секретари не смотрят взглядом верной собаки на своё руководство, тем более – вечером, когда безапелляционно прервали их отдых и потребовали срочного присутствия.
Маша держалась с достоинством, Мира немного позавидовала её спокойствию. Маша стояла в стороне, к Максиму не прикасалась, смотрела на него отстранённо или не смотрела совсем, а на Миру приветливо, даже с толикой тепла, но в том, что она любовница Максима, не было никаких сомнений. Это даже хорошо, Мира воочию увидела ту, с кем будет проводить время её муж… оценив её по достоинству, признала, что у Максима неплохой вкус.
Маше было около тридцати лет, она была высокой, выше Миры, и достаточно стройной, при этом её нельзя было назвать худой, грудь и бёдра могли порадовать глаз любого мужчины. В случае Максима, не только глаз. Светлые волосы заплетены французскими косами, серые глаза – уголки уже тронуты инъекционной косметологией, – и пухлые губы. Будь Мира мужчиной, она бы нашла их чувственными, как и весь образ Маши – красивым и зрелым.
Мирослава прошлась по комнате, заглянула в совмещённый санузел, он был большим. Отдельно стояла ванна, душевая кабина за стеклом, две чаши-раковины, стеклянные стеллажи с полотенцами, биде и унитаз. Когда живёшь один или с любовницей, действительно, удобно. Обследовала кухню. К удивлению, холодильник был забит продуктами, более того, на магните был прикреплён список, написанный женской рукой. Шкафчики, которые Мира открыла интуитивно, тоже оказались заставлены стратегическим запасом.
