Как-то на глаза попалась брошюра, в ней писали о физико-математических исследованиях вселенной. Барионово вещество (это все, что взаимодействует с электромагнитным полем и относится к семейству элементарных частиц); противоположностью этому является темная материя (форма материи, которая не испускает электромагнитные излучения, не взаимодействует с ним. Прямое наблюдение этой материи невозможно, а только создаваемым ею гравитационным эффектом – определяется ее присутствие). Темная энергия (вид энергии, введенный в математическую модель вселенной для объяснения наблюдаемого ее расширения с ускорением). Эти три понятия – являются основными для изучения космологии и других законов движения многочисленных галактик во вселенной. А для изучения нашей галактики американцы лет пятнадцать назад запустили космические аппараты: «Вояджер-1» и «Вояджер-2». По заметкам в прессе знал, что задача «Вояджера» была – пролететь Солнечную систему и когда-нибудь выйти из неё. Мурад знал, что в космические аппараты заложены золотые пластины с данными о землянах. В том числе анатомическое строение животных, человека и биохимическое строение молекулы – ДНК. Звездное небо хранило и загадки прошлого. Мысли о золотой пластине напомнили Мураду историю о пудренице, которую он подарил Тане. После третьего курса Мурад на поезде возвращался в Ленинград с практики. И на какой-то станции странный пожилой мужчина предложил ему купить пудреницу со словами: «Прошу, недорого возьмите. Хороший подарок будет даме, не пожалеете». Мурад почему-то пожалел мужчину – купил, потом, приехав в Ленинград, убрал на полку и забыл про неё.
Так бы ей лежать на полке, если бы не Лева, забежавший узнать, как Мурад доехал и как там его, Левины друзья, в Ашхабаде. И в конце визита, увидев пудреницу, задал вопрос: «Откуда?» Мурад объяснил, что приобрел по случаю. Лева продолжал расспрашивать. У кого? За сколько? Где? Мурад, чтобы отвязаться, рассказал. Лева долго вертел в руках.
– Где-то ХIХ век, серебро 800 пробы, еще резьба, инкрустированная перламутром – это вензель какой-то важной австрийской особы. – Промолвил он и собрался уходить.
Мурад успел спросить:
– А на подарок годится?
– Знатный будет подарок! – уже убегая, произнес Лева.
Таня подарок приняла. Мурад с трудом ей его вручил, когда они встретились в кафе «Лягушатник» на Невском. Правда, через неделю извинилась. И призналась в том, что отдала пудреницу бабушке. Мурад не все понял, но не придал особого значения.
Еще через неделю Таня сказала, что бабушка приглашает Мурада на чай. Елену Александровну, бабушку Тани, Мурад увидел два года назад. Лева попросил занести ей сверток. Тогда же с Таней познакомились. Взяв с собой коробку конфет (выбирал Лева), Мурад стоял у входа в Танину квартиру, не решаясь позвонить. А Таня, увидев в окно Мурада, заходившего в парадную, дверь открыла сама. Провела в комнату Елены Александровны, которая уже шла ему навстречу с возгласом:
– О, мой «прекрасный янычар», о, мой Мурад. Проходи, дорогой.
Уютная комната со стенами бежевого цвета, убранная частично в колониальном стиле, с изготовленными в одном фасоне резными небольшими зеркалами, пуфиками и тумбами; а часть комнаты – обычная советская – с призовыми кубками и грамотами под стеклом. На тумбах и этажерках кувшинчики восточных форм. Будуар был заполнен коллекцией фарфоровых кукол, резными шкатулками, вазочками, керамической посудой различной формы. На стенах египетские и тунисские чаши. Одна стена полностью состояла из книг, другая – в экзотических растениях и цветах. Рабочий стол, кресла и диван из красного дерева старинной работы. Все располагалось со вкусом, и нечего лишнего, чувствовалась рука художника, соединившего колорит эпохи конца XIX – начала XX века. Голос Елены Александровны заставил Мурада повернуться:
