– Сколько дней уже даёте антибиотики? – Врач скорой всматривался в подобравшиеся к сорока цифры на градуснике.
– Пять. Педиатр сказала, что должно стать лучше, но сами видите… Скоро Новый год. Мне страшно. Как ингаляции ей делать-то? – Люба взяла на руки дочь, дышащую со свистом. – Мы спим сидя, окно уже боюсь открывать, может, так хуже делаю. В ванной плесень скоро появится от постоянного пара.
– Давайте сделаем так. Укол поставлю, температура спадёт. Забирать не буду, у нас случай менингита в инфекционке. Вам только его ещё не хватало подцепить. Оставлю свой номер. Будет хуже, звоните, госпитализируем. Пейте больше. – Седой врач вытащил из чемоданчика бланк и ручку. Выводя закорючки на языке, понятном только выпускникам меда, хмурил брови и поглядывал на девочку, висящую на матери. – И мужу скажите, что вам отдых нужен, так долго не протянете.
– Муж… ушёл неделю назад. Некого просить. Мы сами справимся, спасибо. – Люба шумно сглотнула, пытаясь удержать накатившиеся слёзы и обиду.
– Извините, увидел ботинки в прихожей…
– Не успела выкинуть. Некогда. – Она чмокнула дочь в лоб.
– Знаете, сделайте что-нибудь приятное для обеих. Психосоматику никто не отменял.
– С тех пор как заболела, просит купить кота, её подружке подарили британца на день рождения. Но куда нам? Мопса недавно взяли, он ненавидит мяукающих.
– Я бы подумал на вашем месте. Иногда коты творят чудеса.
На следующий день в щёлку между натянутой на брови шапкой и закрывающим нос шарфом глядели два глаза. Больных, стеклянных. Счастливых. При очередном порыве метели они зажмуривались на пару секунд и снова распахивались. Под старым железнодорожным мостом на окраине города нашлось всего несколько желающих за считанные часы до Нового года распродать хвостатых. У одной из коробок с пятью разноцветными комочками остановилась Надя. Хозяин предлагал упитанного рыжего:
– Ну, какой красавец! Жалко отдавать, но дома уже четыре кошки, жена скоро выгонит.
– Надюш, смотри, какой хорошенький. Решай, нам надо торопиться. Скоро таблетка перестанет действовать, и у тебя температура поднимется.
Детские руки, спрятанные в тёплые вязаные варежки, вытянули из коробки обычного серого полосатого котёнка.
– Фот мой, – пробрались слова сквозь глухую преграду шарфа.
– Это обычный котяра, нашёл на улице, видимо, с матерью что-то случилось. Выкормил. Он, наверное, хорошим мышеловом станет. Вам же в квартиру? Возьмите лучше из этих кого-то. – Мужчина вытащил пару бело-рыжих котят.
Прижимая к пуховику пищащий комочек, Надя отрицательно покачала головой.
– Спасибо, мы этого возьмём. Сколько с нас? – Люба поняла, что спорить с дочерью бесполезно.
– Нисколько, берите даром. С новым чудом!
Котёнок, засунутый за пазуху расстёгнутой детской куртки, мурчал в такт мотору авто. Люба поглядывала в зеркало заднего вида и боялась спугнуть мысль, что болезнь дочери отступает. Надя неожиданно бодро щебетала новому питомцу о предстоящем знакомстве с Пончи, его лютой ненависти к кошкам и своей полной уверенности, что хвостатым удастся подружиться.
– Надюш, как назовём? Может… Снежок?
Дворники летали по лобовому стеклу, едва успевая сгребать очередную порцию новогодней радости.
– Неть… Пуф-фок.
– Пуфок так Пуфок. Значит, Пуфом будет.
Машина затормозила у подъезда. Заглушив мотор, Люба обернулась. Поняла, что впервые за последнюю неделю дочь, задремав, спокойно дышит. Розовый нос и длинные усы торчали из-за пазухи. «Коты действительно творят чудеса», – женщина отпустила изъедающий страх.
