– Нет.
– Надо было дать, – внезапно ответила она. – А то теперь будет по соседям шататься, не дай бог. Ну, пошли, – излишне громко вздохнула она и снова, как будто сделав над собой усилие, весело улыбнулась – и вот уже улыбка стала естественной.
Саша вроде из вежливости пришёл на кухню одновременно с насупленной, почти не смотревшей по сторонам Ангелиной и с Димой. Оказалось, у мамы и для него была готова тарелка – снова каждому по омлету.
Она ласково обращалась к сыновьям и подчёркнуто строго – к дочери. Впрочем, та ковырялась в завтраке, не отрывая глаз от экрана телефона. Это явно происходило постоянно и было поводом для распрей, потому что мама раздражённо продолжала будто бы недавно прерванный диалог.
– Я тебе говорила, что отниму!
– Отними, попробуй!
– Неужели трудно с семьей побыть? К тебе брат приехал!
– А к тебе сын, – сказала Ангелина, но менее сердито, и подняла глаза наверх – видно было, что она стеснялась Саши, но смотреть на него ей было так же неудобно, как грубить матери при нём.
– Мам, да ничего, пусть все делают, как привыкли, – вступился Саша.
– Как привыкли?! Да тут все чёрт знает, как привыкли! Спят до обеда, потом сидят в своих игрушках, одна я кругом верчусь.
– А что ты к Диме-то своему не лезешь, только ко мне? – вскрикнула сестра, быстро, двумя большими кусками затрамбовала в рот завтрак, и с громким топотом ушла на свою кровать.
– А чай! – без вопроса крикнула мама. Ответа не было.
– Ох, господи, и что вот делать с ней, – мать снова беспокойно закрестилась. – Что к Димке не лезу? Димка школу, слава богу, закончил, а у ней экзамены на носу.
Она слёзно посмотрела на Сашу.
– Уроков не делает, прогуливает. Меня сколько раз учителя вызывали, да у меня ноги… Сам видишь: еле от плиты до раковины дохожу. Отцу всё по барабану, он в последний раз ещё к тебе на собрания ходил. Дима у нас учителей, – она повернулась к младшему сыну, с доброй усмешкой наблюдая, как тот жевал завтрак, – больно хорошо вспоминает…
– Не-не, я не пойду, – буркнул тот, неловко роняя куски омлета в тарелку.
– Ты б сходил, может, а? – и она умоляюще посмотрела на старшего. – Тебе ж вот всё равно нужно Маугли искать.
– Маугли?! – с интересом ворвался в их разговор Дима, а потом что-то вспомнил. – А, ну да, точно, – и вернулся к своему завтраку.
В прихожей скрипнула дверь и бодрый, громкий, с мужественной хрипотцой голос сотряс стены: «Хозяева! Проснулись?».
– Клава запах еды учуяла, – тихо засмеялся Дима.
– Да-а, она никогда приём пищи не пропустит, – довольно глядя перед собой, захихикала мама. А потом погромче крикнула: – Заходи, никто не спит! – и снова вполголоса. – Твой же кобель чёртов всех перебудил.
Тётка с бешеным шумом продвигалась к кухне. В комнате, уже ближе и громче, раздалось её бодрое: «О, Линка, ты здесь!».
Вот её стриженная голова и круглое тельце появились внутри.
– А я видела Ваньку, куда-то вверх по улице побежал. Ну, думаю, пора родственничков проведать.
Она по-хозяйски плюхнулась на диванчик, кажется, продавленный уже в особенном месте под её тело, скрестив под большим животом две коротенькие ножки, словно джинн.
– Да-а, Иван у нас главный труженик, – продолжала иронично язвить мама, быстро скидывая остатки омлета со сковородки на тарелку и со стуком ставя её посреди стола.
– Поешь с нами, Клав.
– Не-не-не. Что ж я, как побирушка, всё только хожу вас объедаю.
