– Что это ты? – удивился Ботинок.
– Да так. В окно смотрю, – Муся не спешила раскрывать свой секрет про Бугорок. Ботинок Мусе не поверил.
– А ты знаешь, что врать не хорошо? – назидательно спросил он Мусю.
– Знаю. А я и не вру. Я молчу. Просто кое о чём молчу, – Муся старалась сохранять безмятежный вид.
– О чём ты молчишь? – не унимался Ботинок.
– Я молчу о Бугорке, – неожиданно для самой себя проболталась Муся.
– О каком Бугорке? Муся, расскажи! – Ботинок от нетерпения пританцовывал на месте.
Пришлось Мусе посадить Ботинок на колени, показать ему Бугорок в стекле и научить превращать прохожих и предметы в волшебные круги. Ботинок был в восторге. Так, развлекаясь таинственными способностями Бугорка, они просидели на кухне до завтрака.
На завтрак Бабушка приготовила омлет с сыром. Муся съела всё до крошки. Муся знала, что впереди пять будних дней, а значит – пять дней подряд по утрам будет каша. Каша – в понедельник, каша – во вторник, каша – в среду, каша – в четверг, каша – в пятницу. Она очень любила и омлет, и блины, которые Бабушка готовила только по субботам и воскресеньям. Кашу она не любила. В ожидании блинов и омлета Муся каждый день спрашивала у Бабушки, какой сегодня день недели. Так все дни недели и выучила.
– Гулять сегодня не пойдем. Метель поднялась, – сказала после завтрака Бабушка, взглянув в окно.
– В таком случае я готов продолжить свой рассказ, – обрадованно воскликнул Ботинок. Он был не большой любитель прогулок по снегу.
Ботинка усадили в кресло. Муся с Бабушкой сели рядышком на диван. Невероятная история продолжилась:
– Так, в прогулках со Стариком по лесу, редких поездках в магазин за хлебом и молоком прошло лето. Наступила осень. А потом зима, весна. Потом лето, опять осень, за ней – зима. Зимой старик надевал не нас, а валенки. Особенно по вечерам. Но мы не ревновали Старика к валенкам. У старых людей ноги часто мерзнут, и валенки для них – спасение. По вечерам Старик, накинув на плечи плед, садился возле печки в плетеное кресло. Огонь в печке шумел и волновался. Мы с Братом, сырые после утренней прогулки, грелись у огня. Сняв со стены гитару, Старик тихонько прикасался к струнам и негромко пел:
Девонька милая, девонька славная,
Девонька – радость моя.
Если б ты знала, моя ненаглядная,
Грустно мне как без тебя.
[3]Мы с Братом понимали, о ком поёт Старик. Рядом с гитарой на стене висела фотография в рамке. На фотографии в кресле-качалке сидела серьёзная светловолосая девушка в длинном платье с оборками. Рядом, положив девушке руку на плечо, стоял Старик. Точнее, Старик в молодости. Мы сразу его узнали, потому что он мало изменился. Только волосы поседели. Где теперь эта девушка и что с ней случилось, было неизвестно. Спросить у Старика мы не могли, потому что тогда ещё не умели разговаривать. Рядом с фотографией Старика с девушкой висела другая фотография – маленького мальчика в матросском костюмчике. О мальчике Старик не пел.
Как-то раз зимой выпало очень много снега. Снегом завалило весь двор. Старик не мог выйти из дома. Мы очень хотели помочь Старику. По ночам, при свете луны, мы с Братом тихонько выходили из дома и топтали снег. Ночь за ночью мы протоптали тропинку до дороги, чтобы Старик смог пойти в магазин за хлебом и молоком. Старик удивился, когда увидел тропинку, которую не расчищал. Он решил, что это сделали пионеры из соседней школы.
