Потом, и вовсе о грустном! Что два года назад умерла от рака школьный библиотекарь Татьяна Кирилловна. Что коллектив стареет. Что дети стали хуже. Работать стало тяжело. Особенно из-за новых требований федеральных государственных образовательных стандартов.
Кстати, девушка-филолог окончила эту же школу, только лет через пять-шесть после Никитиного выпуска.
Разговор журчал неспешно и непрерывно. Когда кофе был уже выпит по второй чашке, за спиной Никиты раздался приближающийся цокот лёгких женских каблучков.
Он обернулся и увидел заглядывающую в приёмную симпатичную сероглазую девушку с шапкой курчавых пепельно-русых волос.
Она, не входя в приёмную, спросила:
– Елена Сергеевна, я сделала всё, что Вы просили. Мне уже можно домой?
Голос был – почти контральто. Увидев Никиту, она смущённо улыбнулась. Директор защебетала ей в ответ:
– Вот Никита, познакомься. Это наша учительница русского языка и литературы Светлана Романовна. Она у нас уже три года, и очень неплохо работает. А вы, Светочка, познакомьтесь с нашим выпускником. Он раньше Вас окончил. Золотой медалист!
Никита встал и шагнул навстречу девушке, которая, по сравнению с ним, оказалась маленькой, чуть повыше его плеча.
Немного стушевавшись, она протянула ему правую руку и произнесла с улыбкой:
– Буторина Светлана. А я Вас помню.
Пожав её маленькую, но довольно крепкую руку, Никита ответил:
– Горбунов Никита. Простите, я Вас, кажется, тоже припоминаю. Но, вроде, не по школе?
Она смущённо улыбнулась:
– А я живу недалеко от Вашей мамы.
– Ага-а! Так мы из одной деревни, – обрадовался Никита, – а я-то, думаю, где я Вас раньше видел? Я, кстати, вполне мог бы подвезти Вас домой.
– Правда? Это было бы замечательно! – отозвалась Светлана.
И Никита, спустя какое-то время, распрощавшись с директором и завучем, направился со Светланой к выходу из школы, по-джентльменски пропустив её в дверях.
Через несколько минут они уже ехали в его кроссовере по улице Горького, потом – по Тракторной, к выезду из города.
Некоторое время они молчали. Потом Светлана задала дежурный вопрос:
– А Вы к маме в гости? Надолго?
Никита, немного подумав, ответил:
– Пока не знаю. Я, вообще-то, в отпуске. Но мама! Живёт совсем одна и ей трудновато приходится. Без слухового аппарата и телефонный звонок плохо слышит. Мне тут сегодня мысль пришла, не пора ли уже в свой дом возвращаться?
«Tiguan» Никиты, выехав за черту города, нырнул в пологий спуск, затем взлетел на подъём.
От мелькания солнечного света между рыжих стволов сосен вдоль дороги рябило в глазах.
Светлана задумчиво, словно сама себе, проговорила:
– Да. Людмиле Петровне досталось. И мужа, и двух сыновей потеряла. Только Вы и остались у неё. А Вы по-прежнему в Питере живёте?
– Светлан, а может, давайте на «ты»? Земляки, ведь! Да и лет мне не так много, всего тридцать пять. Как? Не против?
Она улыбнулась и ответила:
– Не против. Так…, ты, правда, по-прежнему в Питере живёшь?
– Живу, ответил он, – вот только служба полицейская такая, что я этого Питера и не вижу толком.
– Так ты всё ещё полицейский? Как брат?
В ответ он кивнул головой.
За окном машины промелькнуло несколько домов слева и справа от дороги. Потом снова начался сосновый лес. Ещё через несколько минут кроссовер проскочил перекрёсток федеральной дороги «Холмогоры».
А ещё через три-четыре минуты появились первые домики их родной деревни.
Никита, подъезжая к дому матери, спросил:
