Мутант - страница 21

– А голова?

– Что голова?

– Ну, всё соображали? Ничего не мерещилось?

«Фигасе, что его интересует!» – мелькнула у меня мысль где-то на заднем плане сознания.

– Голова болела тоже. Но не больше, чем остальное, – я заставил себя представить картину той ночи, но не всю, а с некоторыми купюрами. Вот я лежу в грязи под дождём, вот меня тащат Демьяновна с Мариной, а вот уже и «скорая»… Когда сам мысленно видишь то, что хочешь сказать, легче скрыть то, что было на самом деле.

– Андрей, а вы местный житель?

– Ну да.

– И родились здесь?

– В этой самой больнице. И школу здесь закончил. В армию сходил. А после армии здесь же начал работать в ДРСУ, но не в этом. Был машинистом катка. Правда, потом несколько лет жил в других краях. Так судьба сложилась, – подытожил я, заметив, что он думает о чём-то своём.

– Понятно…

Корреспондент снова стал отстранённо-прохладным, будто потерял к моему рассказу интерес.

– Но вы не жалеете, что так поступили? – наконец, придумал он, чем закончить разговор. – Если бы ещё раз такое случилось…

– Да я уже уволился, – прервал я ненужные формальности, – так что, надеюсь, спасать экскаваторы мне больше не придётся. Жаль, конечно, что работы не стало, она мне нравилась, но как-нибудь перекантуюсь, не впервой.

Странный коллега наскоро попрощался и вышел из палаты, но не из моей головы. Вроде бы ничего лишнего я ему не сказал, но чувство тревоги меня не покидало. Помыкавшись по коридору и раза три сходив покурить на скамейку в больничный двор, я позвонил Марине и вкратце рассказал о визите. Мне не хотелось выглядеть в её глазах каким-то параноиком, поэтому я сначала решил о своей тревоге не говорить.

– Так что меня теперь будет знать не только весь район, а всё дорожное строительство, – с наигранным весельем закончил я. – Среди героев наши имена! Вот я у тебя кто.

Но она, видимо, тревогу почувствовала в моём голосе.

– Тебе кажется, что с этим корреспондентом что-то не так? – серьёзно спросила она.

– Честно говоря, да. Меня, как того Буншу, «терзают смутные сомнения».

– А что тебе показалось сомнительным?

– Да то, что мужик не знает простых терминов, хотя работает в специальной прессе. Это раз. Фотоаппарата не было. И потом, его больше интересовали не производственные дела, а мои ощущения от молнии. И галлюцинации. Такое впечатление, что он искал что-то такое, что к самой ситуации не относится. Да и вообще он на журналиста не сильно похож. Что я, журналистов не видел?

– О галлюцинациях он прямо так и спросил?

– Не прямо так, но спросил, не мерещилось ли мне что.

– И что ты ответил?

– Ничего. Не стану же я ему пересказывать…

– Всё, давай потом об этом. Тебя выписывают через неделю, но я попрошу Юрия Владимировича, чтобы сегодня или завтра – под моё наблюдение, хорошо?

– Ещё и как хорошо! – обрадовался я. – Я тебя тоже с удовольствием понаблюдаю. А то уже соскучился.

Выписали меня через полтора часа. Я навестил отца, завёз ему продуктов, купленных на премиальные деньги, одел свои лучшие белые штаны и такую же майку, избранную года два назад в секонд-хэнде за совершенно немыслимую в отечестве прочность не в ущерб нарядности. В гараже пылился мой старенький «Плимут вояджер». Хорошо было бы заехать не только на заправку, но и на мойку, но я только наскоро пробежался по его бокам и стёклам тряпкой – не терпелось увидеть Марину.

В Старокамышин я не приехал – примчался. На этот раз не забыл ни о хорошем (судя по этикетке) вине, ни о доступных мне вкусняшках. Даже букетик роз подхватил возле уже опустевшего центрального рынка. И полдня простоявшая с ними тётка, которая наверняка уже думала, что зря стояла, завистливо смотрела на меня: день-то будний, время рабочее, а раз цветы – особый случай.