Работа в дорожном строительстве летом продолжается весь световой день, а если есть возможность, то и при искусственном освещении. Это, конечно, когда она есть, работа. А когда она есть, начальство старается выжать из подчинённых всё, чтобы успеть сдать объект до холодов и дождей. Сезонность есть сезонность. Но в нашем случае добавлялось ещё то, что добираться до Мельниково получалось долго. Сделав последний рейс с глиной, самосвалы прямиком отправлялись в город, так что мне оставался только вариант с ведомственным автобусом, в который я садился последним. «О, машинист колупатора на месте, можно ехать!» – кричал водителю Колька, работавший на погрузчике. Половина занятых на строительстве дороги рабочих жила в слободе Ольховой, на полпути и немного в стороне от города. Автобус, делая солидный крюк, завозил домой сначала ольховских, а потом уже ехал в город с остальными, кто не успел на какой-нибудь из самосвалов. Приезжали мы уже затемно. А в полседьмого утра нужно было успеть к началу короткой планёрки и отправки на объект. Ни на работу по дому, ни на интернет или другие какие занятия времени не оставалось – всё сжирала дорога туда-обратно. Поэтому, когда Паша предложил мне временно пожить в хуторе, где мы брали глину, я сразу оценил преимущества такого варианта.
– Вон, видишь хату? – показал он на крайнее, почти у самого нашего карьера, строение. – Там старуха одна живёт, я уже договорился. Ну и местная шпана, может, не полезет экскаватор курочить, раз ты тут будешь рядом. А то гонять его каждый день на стоянку – дурная работа…
– Я что, всю ночь сторожить его должен? – опешил я. – А спать когда?
– Да не, не переживай, сторожить не надо. Мы временно старуху сторожем оформили. Это ей как бы плата за квартиранта. Ну, так… прислушивайся по возможности, если что – шугани. Да они и сами не полезут, раз ты тут рядом. Это ж алкашня, они рисковать не станут.
Утром я предупредил батю, что уеду на неделю, кинул в сумку бельишко, мыло-бритву-щётку, одёжку запасную и ноутбук. Почему-то мне казалось, что там он мне может понадобиться. Вдруг после работы вдохновение нахлынет или захочется в соцсетях пособачиться? Паша завёз меня в Старокамышин на своей машине, прямо к старухиному дому. Бабка копошилась во дворе.
– Демьяновна! – позвал механик. И сразу перешёл на родной диалект. – Ось тобі квартирант!
– Заходьте до хаты, молочка попыйтэ, – пригласила Демьяновна.
– Чи в тебе корова є? – удивился Паша. – Не важко?
Тут Демьяновна обратила внимание на меня и перешла с диалекта на городской, видимо, решив, что я их с Пашей разговора не понимаю.
– Та не, це соседка носить. У них аж две, а молоко когда купять, когда не. Ото ж с городу ездять закупать, так бувае, шо й не приедуть. А я для унучки беру… Як табе звать? – обратилась она ко мне.
– Андрей.
– Ага. А меня баба Лиза. Он у той комнате ночевать будешь. Ото твоя крόвать, – указала она в раскрытую межкомнатную дверь на железную узорчатую кровать с пирамидкой разнокалиберных подушек. – Сумку поставь туда, до сундука. Когда тебя обедать звать? Во сколько у вас обед?
– Да ну, что вы… – смутился я, – у меня бутерброды…
– «Бу-тэр-бро-ды»! – передразнила бабка. – Як обiд, щоб був тутычка!
– Вот и хорошо. А то у вас столовая, вижу, не работает, – разулыбался Паша, довольный, что вопрос питания работника решился сам собой, командировочных выписывать не придётся.
