– Наглый ты пацан, – проворчал торговец, но глаза его улыбались. – Хоть и умеешь правильно обозначить свои желания. Антирад брать будете? Или вам лучше водочки?
– Давай нам десять упаковок антирада, шесть банок тушёнки, палку колбасы, батон в вакуумной упаковке, четыре армейских сухпайка, из тех, что остались, и восемь бутылок воды, литровых, без газа. Ах, да, и желательно, чтобы всё это было произведено в двадцать первом столетии, а то знаю я тебя, кровопийцу, – отбил мяч Мут, и они оба расхохотались.
– Ладно, ждите. Пойду по сусекам поскребу, – проворчал торговец и удалился.
Спустя четверть часа он принёс нам всё вышеописанное и даже чуть больше:
– Вот, – обратился он ко мне. – Хороший рюкзак тебе и берцы. А то, если ноги себе сотрёшь по самые уши, Мут тебя на своём горбу до Бара не дотащит. Как видишь, хлипенький он у нас, зато головастый. Давай, обувку смени, и лети себе, грачик, на волю.
Пока я копался, примеряя и подгоняя обувь, мой товарищ сложил провиант в рюкзаки, взял у Сидора пару коробок патронов и зарядил мой не новый, но вполне ещё надёжный ПММ.
Таким образом, как потом признался мне Мут, появился у него в Зоне первый в его жизни напарник, а ко мне плотно привязалось моё новое прозвище – Грач.
***
– В двенадцать часов выдвигаемся. Патроны, бинты и дистиллятор воды у меня есть, детектор аномалий тоже. Но как только доберёмся до Свалки, обязательно найди местного барыгу и купи у него хороший детектор и пару аптечных наборов, в них есть всё, что требуется в Зоне: прививка от столбняка, антибиотики, стерильные повязки, хирургические иглы, противошоковые препараты. До Свалки полдня хода, но сначала нужно пересечь железнодорожную насыпь, так как с вояками сейчас иметь дело опасно. Идти придётся не по дороге, а вдоль кустов, чтобы патруль не засёк. Следуй за мной след в след, не торопись и никуда не сворачивай. Если не уверен, что путь чист, кидай болт, – Мут протянул мне увесистый мешочек мелкого, ржавого лома. – Вроде, всё. Без моей команды не стреляй, иначе можешь спугнуть нечто покрупнее псевдособаки. На свалке разживёшься охотничьим карабином.
Увидишь арт, говори мне. Рядом с артефактами почти всегда теснятся аномалии, их порождающие. Так что никакой самодеятельности во избежание несчастных случаев.
Я утвердительно кивнул, и мы уселись на крыльце обветшалого дома.
– Присядем на дорожку, – суеверно сморщился Мут. – Проверь затвор у своего ПМ-а, а я пока почищу автомат. В Зоне оружие быстро приходит в негодность. Условия здесь крайне неблагоприятные.
Я улыбнулся:
– Да ладно, погода, вроде стоит хорошая. Счётчик Гейгера молчит. Может быть, не всё так страшно?
Мут отложил автомат в сторону и уставился на меня во все глаза:
– Грач, поверь, это ещё не вполне Зона. Точнее, Зона, да не та. Так, лягушатник для начинающих… Или предбанник адской бездны – выбирай, что тебе ближе. Зверья здесь мало, аномалии все очевидные. Даже небо изредка проясняется, и воздух не такой затхлый, как глубже, в Зоне.
Здесь нет постоянного ощущения опасности и смерти, нет бандюков, кровососов, снорков, наёмников и прочих тварей, которые с нетерпением жаждут случая тебя прикончить.
Из всех представителей вселенского зла тут водится только жлоб Сидорович, который за сраную «Медузу» удавится, но ни рублём больше не даст. Хотя и он в душе хороший и знающий мужик, просто Зона выпотрошила его и выплюнула, без права на реабилитацию. Так что теперь он прожжённый торгаш, но дело своё знает: никогда и никому не продаст он не исправного ствола или штопанного комбинезона. И говорит всегда правду, хоть и выглядит это порой, как бессердечие. Уж коли отправляет человека на смерть, то так и скажет. И у каждого есть право отказаться – отношение его к людям от этого не изменится.
