– Нет, Нюра, я пойду. А тебе абсолютно нечего опасаться. У тебя вон не дом, а крепость.
– Ну давай хоть до калитки провожу, – больше не стала настаивать Нюра, понимая, что подругу переубеждать бесполезно.
Девушки вышли на темную улицу, фонари отчего-то сегодня не горели, да и луна, как назло, куда-то запропастилась.
– Арина, может, тебе фонарик дать или передумаешь и останешься у меня ночевать? – с надеждой спросила Нюра.
– Нет, я уже пошла, возвращаться не буду. Фонарик у меня и в телефоне есть, не заблужусь. А тебе спокойной ночи, ложись спать и ни о чем не переживай.
– Храбрая ты, Аринка, я бы сроду по такой темноте не поперлась, – позавидовала Нюра отчаянной подруге, закрывая на щеколду калитку.
Арина сама не ожидала от себя такой смелости и, помахав Нюре рукой, твердо вступила в темноту, освещая себе путь фонариком от мобильника.
Действительно, на улице было хоть глаз выколи, слабый свет от телефона тускло освещал дорогу, и она то и дело оступалась, проклиная дорогу, которая, оказывается, была вся в выбоинах и кочках, совсем незаметных в дневное время.
Проходя мимо дома Иващенко, Арина задержала взгляд на темных окнах их дома и, вспомнив рассказ Светланы о доме Кудашкиных, перевела взгляд вдаль, на избу бабы Анфисы. В темном окне покосившегося от времени дома мелькнул лучик света, словно кто-то с фонариком передвигался по комнатам.
– Господи, показалось, – постаралась успокоить екнувшее сердце Арина. – Наслушалась всяких небылиц, вот теперь и мерещится. – Но лучик света все так же продолжал блуждать по темным комнатам. – Отвяжись, плохая жизнь… – прошептала Арина, постояла в нерешительности и, быстро обогнув дом Иващенко, перелезла через прясло огорода, стала медленно продвигаться к дому Карпа. Фонарик пришлось выключить, чтобы ее ненароком никто не заметил. Она подошла к самому краю забора, всего несколько метров ее отделяло от заброшенной избы.
В доме глухо хлопнула входная дверь, и на улицу вышли двое мужчин, освещая мощным фонарем ограду, словно кого-то или что-то потеряли и старались найти. Арина попятилась назад, стараясь прижаться к пряслу, чтобы не попасть в луч света. Но тут же сильная мужская рука, отчего-то противно пахнущая селедкой, закрыла ей рот и повалила на землю. У Арины перехватило дыхание, от запаха селедки тошнота подступила к горлу. Она забрыкалась, стараясь освободиться из цепких рук, но тяжелое тело придавило ее к земле.
«Господи, помоги мне. Во что я вляпалась?» – молниеносно пронеслось в голове у девушки. В ту же секунду она услышала незнакомые голоса совсем близко и притихла, боясь выдать свое присутствие. Возможно, это сообщники злодея, удерживающего ее, тогда ей одной с тремя точно не справиться. До слуха Арины донесся мужской сюсявый голос.
– Да я тебе говолил, сто он не сунется сюда. Видис, запустение клугом какое? Его седесь тосьно нет. И где он, падла, мосет быть? – на ломаном русском языке, сюсюкая, произнес первый голос. Его акцент очень напоминал китайский.
– Был он здесь, крысеныш, – ответил прокуренный, хрипловатый голос. – Кожей чую, что был. Кстати, он же родом из этих мест. Ченг, я вот что подумал, его здесь могут все знать, надо бы утром к соседям наведаться и расспросить их с пристрастием.
– Это как, увазаемый? – поинтересовался голос первого.
Арина сосредоточилась на разговоре двух мужчин. Судя по голосу, сюсявый мужчина был моложе своего собеседника. И она, скорее всего, не ошиблась насчет китайца, ведь второй, с сиплым голосом, назвал его Ченгом. А Ченг, насколько ей известно, имя китайское.
