***
На пробудившейся после короткой ночи улице хозяева дворов выгнали своих рогатых кормилиц на свободу и неспешно переговаривались, поеживаясь от утренней прохлады, дожидаясь пастуха. Завидев у участкового ранних гостей, они понижали голоса до шепота и вскоре замолкали. Людям было понятно, что в такое раннее время к участковому посетители не чай приходят пить, и сразу в душах поселялась тревога, и людей охватывало смятенное настроение, перемешанное с неуемным любопытством деревенского жителя. Но спросить у молодых людей, что случилось, так никто и не осмелился. Посетители участкового в полном молчании прошли к своим машинам и неспешно тронулись с места.
Миша осторожно проехал по улице, беспрестанно сигналя коровам, которые растележились посреди дороги, чувствуя здесь себя полноправными хозяйками, и не спешили покидать ее.
Мужчина завез Арину домой, расставаться не хотелось, но жизнь не стоит на месте, надо решать повседневные проблемы, и Миша, не заходя в дом девушки, торопливо засобирался по неотложным делам.
– Миша, постарайся вернуться быстрее, а то эта история с головой совсем выбила меня из колеи, – попросила умоляюще Арина, выходя из машины.
И действительно, на душе у нее было муторно, она все-таки надеялась, что эта голова не настоящая. Но где-то глубоко в душе сидело предчувствие, что надеяться на благоприятный исход не стоит, и впереди страшная действительность, к которой, как всегда, никто не готов. И неизвестно, какие еще «скелеты из шкафа» вытащит вчерашний жуткий, дьявольски чудовищный улов Кости.
Арина, зайдя в дом, почувствовала тяжелую усталость и разбитость, она для себя решила, что сейчас вывести ее из изможденного, немощного состояния может только освежающий, прохладный душ. И она не ошиблась: стоя под струями остывшей за ночь воды в летнем душе, почувствовала облегчение в теле, но стоило ей только закрыть глаза, синий разбухший шар всплывал перед глазами, это настоящее наваждение она никак не могла стереть, как ни старалась, из взволнованного, взвинченного воображения.
Вернувшись из душа в дом, она достала из прикроватной тумбочки свой дневник и, забравшись на кровать с ногами, примостив дневник на коленках, быстро заскользила ручкой, записывая то, что вчера и сегодня, в предутреннюю пору, увидела, услышала и пережила. Закончив записывать, выплеснув на бумагу все негативные эмоции, она отложила в сторону дневник в красном бархатном переплете и, опустошенная, отвалившись на подушку, не заметила, как задремала.
Сколько она пробыла в объятьях глубокого сна без сновидений, Арина не заметила. Она пробудилась так же неожиданно, как и заснула. Ее сознание потревожил гул остановившегося возле калитки ее дома автомобиля. Глаза открывать не хотелось, на душе было спокойно и хорошо, и возвращаться к страшной действительности с тревогами, смятенными волнениями и беспокойными переживаниями душа не желала.
– Арина, ты где? – услышала она вначале стук сенной двери, а затем уже голос Миши, и, обрадовавшись его появлению, вяло ответила:
– Я в спальне, сейчас поднимусь.
Миша встревоженно заглянул в спальню, но увидев спокойное лицо любимой девушки, по-деловому распорядился:
– Давай, собирайся живехонько, следователь и водолазы будут ждать нас на берегу.
– Ой, только не это, – сморщилась Арина от услышанных слов, словно от зубной боли, но все же неторопливо встала с кровати. Ей действительно меньше всего на свете хотелось возвращаться на злополучный берег, где безнадежно был испорчен их отдых.
