Влившись в транспортный поток в самый час пик, мы поползли со скоростью гусеницы. Неуправляемые стада велосипедистов проносились туда-сюда перед бампером. Теперь я уже не вздрагивала при виде равнодушного чудища, несущегося на меня с ревущим гудком, – я была у зверя в брюхе и оттуда наблюдала за миром. Я осыпала проклятиями головы неповоротливых велосипедистов, преграждавших нам путь и еще на долю секунды затягивавших время моего заточения в этом вонючем пекле. Водитель старательно исполнял мои невысказанные желания, придвигаясь бампером на расстояние дюйма к расшатанным драндулетам. Он жал на гудок, с ревом проскакивал перекрестки с полной уверенностью, что надоедливые велосипедисты сами уйдут с дороги. Так они и делали, хотя иногда сердце замирало, когда попадался копуша, на секунду исчезающий из виду под ветровым стеклом. Но он тут же выныривал с другой стороны, продолжая крутить педали.
Когда мы прибыли на место, воздух так пропитался выхлопными газами, что кожа моя подернулась пленкой машинного масла. Я вытерла щеку рукавом, на покрывшейся серым налетом рубашке расплылись три пятна черной сажи.
Фунг ждал нас в холле гостиницы: ногти отполированы, пиво и сигареты, как всегда, под рукой. С плохо скрываемым отвращением он окинул взглядом мои слипшиеся волосы и промокшую от пота одежду и спросил: – Деньги с собой?
Дорогая мамочка!
Кажется, моим лучшим другом стал общипанный белый цыпленок. Но как знать, может, и он себе на уме?
Мы снова были в пути. На этот раз мои проводники поклялись, что мы едем в деревню. К сожалению, путь к сельской идиллии лежал не по тихим проселочным дорогам мимо мычащих коров, а по главному шоссе Меконга, по которому непрестанно проносились автобусы и грузовики. Я узнала новый звук: не одиночный рев автобуса, подъезжающего сзади, а объединенный грохот двух дорожных монстров, один из которых пытается обогнать другого. Они оккупировали всю дорогу, расшвыривая в стороны сухую кокосовую шелуху и велосипедистов, оставляя за собой хаос.
Усыпанная гравием обочина, под уклон спускающаяся к рисовому полю, давала хоть какое-то безопасное укрытие, однако вдоль нее то и дело попадались то сломанные велосипеды, то лотки торговцев грейпфрутами. А иногда и аккуратные прямоугольнички выложенного на просушку риса, края которых были обозначены булыжниками размером с футбольный мяч, призванными отпугнуть неосторожных водителей.
Поскольку движение стало плотнее, Фунг вызвался ехать рядом со мной, изображая Давида, сражающегося с едущими навстречу Голиафами. Как ни трогала меня его забота, мне было бы гораздо удобнее ехать в одиночку. Катастрофа разразилась почти сразу. Автобус, мчащийся во весь опор, несся прямо на нас, а грузовик, за которым точно гнались злые фурии, налетал сзади. Фунг как ни в чем не бывало продолжал крутить педали. Для нас четырех дорога была явно узковата. Настал момент истины, и я, струсив, прокатилась по разложенным на обочине красно-желтым палочкам благовоний. Ехавший сзади Тяу засмеялся. Фунг многозначительно покачал головой и цокнул языком. Я искренне пожелала ему смерти.
Я вывела велосипед обратно на дорогу, села и выехала вперед, вынудив Тяу и Фунга выстроиться за мной в цепочку. Чем вызвала недовольство обоих: они постоянно пытались обогнать меня и пристроиться рядом. Я увеличила скорость. Они тоже.
