– Намыливай ложки-вилки. Только тщательно и усердно, без дураков и халтуры.
– А ты, оказывается, мышка запасливая, – принимаясь за работу, одобрил Пашка.
– Как и полагается будущему буровому мастеру. В полном соответствии с его типовыми должностными обязанностями.
– Молодец. Настоящая отличница…. Слушай, Птичка, поможешь мне в одном важном деле?
– Помогу. Если, конечно, смогу. Излагай.
– Давай, я за тобой немного поухаживаю, а?
– Это, извини, в каком же смысле? – насторожилась девушка.
– В самом прямом. Сделаем вид, что между нами разгорается жаркая и страстная любовь-морковь…
– Чтобы ветреная Лизавета, приревновав, забыла про импозантного и сексапильного начальника метеостанции?
– Ага, – смущённо вздохнул Назаров. – Именно для этого. Чтобы позабыла.
– Дурак ты, Рыжий. И, что характерно, не лечишься. Только и горазд, что пиво, меры не зная, хлебать.
Натка аккуратно поставила намыленный котелок на кусок базальта, выпрямилась, примерилась, от души вмазала по чёрному боку безвинной посудины носком резинового сапога, развернулась и, не оборачиваясь, торопливо зашагала к вершине холма.
– Бам-м-м! – улетая в высокие кусты голубики, насмешливо пропел котелок.
– Нехорошо, ёлочки зелёные, получилось, – досадливо шмыгнув носом, пробормотал Пашка. – Теперь, ясен пень, придётся мыть посуду в одиночку…
Коротко попрощавшись с зырянами, успешно спилившими своего Идола, путешественники двинулись на северо-запад.
– Не забудьте, однако, вернуться, – проворчал им вслед старый Вогул. – Искатели приключений.
– Аномальщики хреновы, – презрительно сплюнув под ноги, добавил темнолицый Никша.
Когда отряд спустился с холма, под подошвами резиновых сапог вновь противно зачавкало.
– Очередное северное болотце, – показательно-весёлым голосом известил Назаров. – Ух, ты, сколько цветущей морошки! Посмотри, Птичка, направо. Прямо-таки, белый пушистый ковёр…. Правда, красиво?
Лишь хмурое молчанье было ему ответом.
– Нехорошо, конечно, получилось, – покаянно заканючил Пашка. – Отвратительно, глупо и невежливо. Это я, не подумавши, брякнул. Сдуру. Заканчивай дуться…. Ну, прости меня, добрая и милая Птичка, пожалуйста. А?
– Хорошо, я попробую, – покладисто пообещала девушка. – Шагай, Рыжий, шагай. Не спи, родное сердце…. Говоришь, ковёр из цветущей морошки? Разве же это ковёр? Так, ерунда несерьёзная. Вот, на моей Родине, на Чукотке, морошки – в разы больше. Там сейчас вся бескрайняя тундра стоит белым бела…
Через два часа хвойный болотистый лес неожиданно расступился в стороны.
– Ни фига же себе! – восхитился Пашка. – Натуральная картина маслом под условным названием: – «Не ждали, дурилки картонные? Тем не менее, получите сюрприз. И расписаться в получении не забудьте…». Как оно тебе, Птичка?
– Не подлизывайся, Рыжий, – недоверчиво хмыкнула Наталья. – Разговорчивым таким стал, это что-то: – «Ой, Птичка, посмотри, какие симпатичные белые цветочки. Ой, какой необычный и прекрасный пейзажик…». Тьфу, да и только. Дипломат выискался…. А картинка, тем не менее, достойная. Спорить не буду. Неожиданная и заслуживающая уважения…
На пышных зелёных мхах, слегка разбавленных светлыми корзинками цветущей морошки, лежали толстые, абсолютно-белые стволы деревьев, размещённые по гигантским окружностям и направленные – своими вывороченными корневищами – в сторону единого, невидимого невооружённым глазом, центра.
Отряд остановился, путники собрались-скучковались возле разлапистого, неправдоподобно-белоснежного соснового корня-выворотня.
