Парацетамол, апрель 2013
Содержимое моей сумочки напоминало кладбище использованных билетиков на метро, скомканных чеков, одиноких подушечек жевательной резинки, выпавших из пачки, мятных леденцов, монеток, футляров с губной помадой, шариковых ручек, лишившихся колпачков и исподтишка чертивших ломаные линии на нежной замшевой подкладке. Еще у меня всегда имелась при себе упаковка обезболивающего Doliprane. Я сама редко страдала от мигреней, но время от времени рядом оказывался кто-нибудь в поисках «таблеточки от головы». Разве возможно отказать себе в удовольствии, когда ты, неуверенно бормоча: «У меня может быть», углубляешься в хаос своей сумки, несколько секунд, словно слепой, ощупываешь случайно попадающиеся под руку предметы (все это не сводя глаз с полного надежды лица больного) и наконец натыкаешься на маленькую картонную коробочку, с улыбкой извлекаешь ее и протягиваешь ему, словно говоря: «Лазарь, встань и иди».
В конце второго триместра весь наш курс отвезли на самую настоящую военную базу в богом забытом уголке где-то в Бретани. Чтобы получить заветный проходной балл, мы должны были на три дня забыть о привычной благоустроенной жизни с кофеваркой, микроволновой печкой и службой доставки пиццы, оставить все это сначала за дверьми неповоротливых, как тихоокеанские черепахи, туристических автобусов, а потом – за каменными стенами угрюмого, похожего на тюрьму военного лагеря. Жили мы в условиях поистине спартанских: подъем в пять часов утра, отбой в девять вечера, холодный душ, спальные мешки, консервы, разогретые на керосиновой горелке. В довершение всего нам отчаянно не повезло с погодой: все три дня моросил косой дождь, иногда перераставший в ливень, небо не прояснялось ни на минуту, холодный ветер, дувший с побережья, пробирал до костей.
Единственное упражнение, которое пришлось мне по душе (и, пожалуй, только мне одной), был проход по натянутому над обрывом канату. Мне нравилось смотреть вниз на пенящиеся, бьющиеся о скалы волны, нравилось ощущение легкого головокружения. Должно быть, по этой же причине меня всегда тянуло на последние этажи высоток, в море во время штормового предупреждения и в самые неоднозначные любовные приключения. Моему телу, похоже, нужен был чистый адреналин. Но он не продавался в аптеках ни в таблетках, ни в виде подслащенного сиропа. Иначе этот препарат вместе с Doliprane’ом всегда был бы у меня с собой в сумочке.
Помимо упражнения с канатом, ожидать чего-то из ряда вон выходящего от этого семинара, как и вообще от любых военных сборов, явно не стоило. Помню, как мой двоюродный брат, который много лет назад служил в армии, признавался, что эти два года его жизни были как две страницы, вырванные из книги на самом интересном месте. Конечно, три дня по сравнению с этим – лишь пара неразборчивых слов, размытых каплей воды, упавшей на ту самую страницу. И если бы не события, описанные ниже, то эти дни и вовсе стерлись бы из моей памяти.
Мы приехали на базу вечером перед началом испытаний. За час до отбоя нас собрали в аудитории, чтобы выдать военную форму и распределить по группам. Всего должно было получиться двадцать команд по шесть участников в каждой. Если бы я лучше готовилась к экзамену по математике, то именно в этом месте путеводителя по моему музею я привела бы точный процент вероятности, с которой мы с В. могли оказаться вместе. Но моих скромных познаний хватает лишь на то, чтобы сказать, что шанс этот был ничтожно мал.
