Девчонки вздыхают и аккуратно кивают, на рожицах ни тени улыбки, мол, эт-точно!.. Бывает…
И Люсико благодарно улыбается, соглашается, непривычно чувствуя себя в центре внимания, обещает «исправиться и дурака не валять»… А сама всё реже приходит к девчонкам, обедает у себя в отделе, с кружкой в руке, ссылаясь на интересную статью, которую надо дочитать.
…Терпение лопнуло как ни странно у обычно помалкивающей Маринки. Прямо с утра, не дожидаясь обеда, она хмуро подозвала девчонок к своему отделу:
– Ты представляешь, что эта дура вытворяет?..
Девчонки переглянулись и машинально посмотрели на Люськин отдел. Той ещё не было, сейчас приползёт.
– Представляешь?!.. Вчера на остановке стою, а эта дура… в обморок падает!.. Представляешь?!..
Девчонки синхронно нахмурились, и Маринка зло шепчет, аж краснея от обиды:
– Я сначала думала, что она беременная!.. Смотрю – как-то качает её иногда… А вчера смотрю – у этой дуры голодный обморок!..
– … Девочки, я сначала говорить не хотела!.., – Наташка виновато, но решительно перебивает, рассказывает, – Она «обедает», а я мимо прохожу… чё-то по делам шла, не помню… смотрю – а она пустой кипяток пьёт!..
Девчонки таращатся теперь на Наташку, и та поясняет им медленно, по слогам, как детям:
– Она пьёт – просто – горячую – воду. Без сахара даже. Без ничего!..
…Пришла Люсико, румяная с мороза, на красные мокрые ладони дышит, на носу капля болтается. Девчонки сухо поздоровались, не сомневаясь, что в обед будут «крупные разборки».
…Наташка в туалете не унимается, прикрыв дверь спиной:
– Нет, ну ни дура, а?.. Язык отвалится сказать: «Так и так, девчонки, чё-то я не тяну в этом месяце…» А?.. Марин?..
Та зло моет руки, хмуро кивает в зеркало, воинственно готовясь к обеду, негромко рассуждает:
– Она месяц-то работает уже?.. Когда у неё зарплата?..
…Но в обед к Люсико в отдел «пришёл товар», и она теперь сосредоточенно мечется с коробочками, переставляя их с места на место, и девчонки зря поглядывают в её сторону, точно зная – «принять товар» – тоже святое, и все обычно в такие дни обедают «по ходу пьесы».
А на следующий день Люська просто ушла за минуту до перерыва и целый час где-то шлялась, а вернувшись, опять уткнулась в свою газету с кружкой в руке.
– Она эту газету уже третью неделю читает… Не начитается никак…, – неприязненно ворчит Наташка.
– Не хочет по-хорошему, – умная Марина пристально смотрит на Люсико, усмехаясь непримиримо, – я ей по-плохому объясню.
Маринкин характер Наташка знает и уважительно молчит. Та прямолинейная и честная. Сейчас же может запросто подойти к любому напрямую и в лоб спросить, чё ей вздумается. Маринку в магазине меньше всех слышно, но её мнение для всех – закон. И вот девчонки, переглядываясь, ждут сигнала, что бы налететь на Люсико со всех сторон.
Но «налетать» не пришлось.
Неожиданно и непривычно в мерном гуле огромного магазина, среди сотен голосов, музыки, телефонных звонков, цоканья каблуков и разговоров, все вдруг отчётливо услышали голос Люсико. Наташка сначала не поверила и замерла у своей витрины, вопросительно уставившись на Маринку. Да, это действительно Люськин голос!.. И она что-то выкрикивает всё громче и громче:
– Зачем ты пришла?!.. Зачем?!. Уходи, говорю!.. Уходи, пока никто не видит!..
Маринка исподлобья смотрит в Люськину сторону, не шевелясь.
Олька из «нугабэст», проходившая куда-то мимо, засмотрелась в ту же сторону и врезалась в мужика, остановилась.
