У Тейлор невольно вырвался вздох, и подруги эхом повторили его, тоже завороженные незнакомцем.
Уильям и Лукас прошли через зал с разных сторон, но оказались рядом с Тейлор почти одновременно: их отделяли друг от друга какие-нибудь три фута, – Уильям – слева, а Лукас – справа.
– Тейлор, нам надо поговорить, наедине, – жестко заявил Меррит.
– Ты никуда не пойдешь с ней один! – оборвала его подоспевшая Джейн.
Тейлор, не обращая на парочку никакого внимания, не отрываясь смотрела на джентльмена, который лишил ее способности мыслить здраво, стараясь не выказывать страха.
– Вы гораздо выше, чем я думала, – донесся до нее собственный голос, а следом – его, бархатный:
– А вы куда прелестнее, чем мне показалось издалека.
Констанс права: он действительно лениво растягивал слова, – и это было завораживающе.
Неожиданно они оказались в центре хаоса: все, похоже, заговорили одновременно: Констанс и Дженнифер требовали сообщить, почему Тейлор скрывала от них столь интересное знакомство; Элисон умоляла, чтобы ее представили незнакомцу; Уильям спорил с женой, а Хемптон и Моррис громко выясняли, когда Тейлор могла познакомиться с американцем и возможно ли такое вообще. Всем было известно, что последние месяцы она жила в Шотландии: приходила в себя после того унижения, – а когда ее срочно вызвали в Лондон, не отходила от постели умирающей леди Эстер. Стало быть, познакомиться с Лукасом у нее времени не было.
Тейлор не могла вникнуть в суть всех этих разговоров, но неожиданно для себя вдруг почувствовала необыкновенное облегчение: тяжесть в груди прошла. Цепи, приковывавшие ее к Англии и долгу, были разорваны, она ощутила свободу, поскольку знала, что, покинув этот бальный зал, оставит позади ограничения и обязанности, связанные со строгим английским обществом, а еще знала, что никогда не вернется назад. Ей не придется видеться с дядюшкой, смотреть ему в глаза и делать при этом вид, что не знает про низость, которую он совершил, не надо будет с ним говорить. А еще ей не придется мириться с присутствием Джейн и терпеть ее жестокость, хотя, разумеется, это мелочь по сравнению с грехами дядюшки. Она забудет, что такое чувствовать стыд и унижение.
До свободы оставалось всего несколько шагов, и неожиданно для себя Тейлор с нетерпением выпалила:
– Думаю, уже полночь, сэр!
– Да, и мы можем идти, – Лукас быстро кивнул.
– Идти? Куда это ты собралась, Тейлор? – требовательно воскликнула Констанс.
– Она что, уходит с ним? – возмутилась Дженнифер, махнув рукой в сторону Лукаса. – Но это же недопустимо! Что люди подумают?
– Так где и когда вы успели познакомиться? – спросил Хемптон.
– Этого не могло быть! – упрямо повторил Моррис.
– Ты никуда с ним не пойдешь! – жестко заявил Уильям, так, чтобы его услышали. От ярости у него на шее даже жилы вздулись, а лицо покрылось омерзительными красными пятнами. – Нам нужно переговорить наедине, я требую, а этот подлец…
Элисон перебила его:
– Успокойся же, Уильям! Тейлор, дорогуша, представь меня, пожалуйста, этому джентльмену.
Только Меррит вовсе не собирался успокаиваться: преградив Тейлор дорогу, он хотел было схватить ее за руку, но услышал спокойный властный голос:
– Я бы на вашем месте не стал этого делать.
Это было сказано не очень громко и достаточно мягким тоном, но угроза прозвучала в нем настолько ясно, что Уильям стремительно отступил назад. Скорее всего, это произошло инстинктивно, подумала Тейлор, но все равно весьма красноречиво: Меррит боялся этого человека.
