А вот с кем спорил Селиванов, я не узнала. Мужчины ругались, переходя на личности и, то и дело, позволяли себе крепкие словечки. Я подтянула ноги и перевела тело на корточки. Пришлось скруглить спину и упереться в столешницу – до жути неудобное положение. Юбка сжала бёдра, из-за высокого каблука заныли голени.
Может, они быстренько поскандалят и уйдут? Я робко надеялась на это. Не хотелось, чтобы Женя спалил меня здесь. Ведь я поняла, что подслушивала его личную беседу.
– Не думал, что после всего у тебя хватит наглости заявиться в компанию, Егор! – бросил он зло. – Ты не мог громче орать? Чтобы все этажи слышали, а не только мой офис?
– Да пошёл ты! Буду орать сколько хочу, понял? И это не только твой офис, говнюк! Я тоже имею право здесь находиться!
По моим ощущениям голос принадлежал молодому парню. Меня покоробило, и я даже не знала от чего больше: от слов или визгливых интонаций.
– Да, имеешь, но я улажу этот вопрос. Впредь ты не появишься здесь, пока не научишься вести себя адекватно. Ори на проходной сколько угодно, пусть хоть весь бизнес-центр сбежится, но я не выйду, и охранник тебя не пропустит! Это не твоя хреновая студия, где можно играться дерьмовыми песенками, тут люди работают. Хотя, что ты в бизнесе понимаешь!
Прежде я никогда не слышала такого яда из уст Жени, и похолодела. Но за язвительностью чувствовался ещё один слой – болезненный и печальный, сковывающий язык, как послевкусие горькой таблетки.
– Это мои-то песни дерьмо? Ошибаешься, Женька! Они охуенны. Но что бы ты ни делал, это только подогревает ко мне интерес, – голос некоего Егора не уступал в едкости. – Хорошо, что ты, наконец, перешёл к теме, по которой я здесь!
Что за фамильярности? Да кто это вообще такой? Хоть одним глазком посмотреть бы. Может, получится осторожно высунуться? И кто с утра шепнул мне надеть эту чертовски неудобную юбку? Ладно, попробую осторожно.
Я сделала мелкий шажок, но колено прострелило болью. Чуть не взвыв, я накрыла сустав ладонью и мягко его помассировала.
Долго я тут не просижу, это факт, но если начну перестраиваться – они меня услышат, а разговор всё больше приобретал налёт фатальности. Они ругались, уверенные, что никто не слышал. Как отреагирует Женя, узнав, что кто-то беспардонно сунул нос в его личную жизнь? Вот засада, я попала по полной!
А они не собирались сворачиваться. Я едва не застонала в голос. Почему меня послали настраивать проектор? Почему мне всегда так везло?
– Признайся, это твоих рук дело! На такую низость мог пойти только ты, сука! Додумался же слепить видео, где я обсираю Кайзера! Хотел подставить перед конкурентом, обвалить рейтинги, да? Жалкие попытки! Тебе не удастся потопить меня, паскуда!
Собеседник Жени не стеснялся в выражениях, и во мне всколыхнулась волна справедливого негодования: как он посмел оскорбить моего любимого мужчину?!
– Понятия не имею, о чём ты. Не знаю я никаких Кайзеров, мне нет дела до вашей индустрии. Тебе лучше уйти, – сквозь зубы процедил Селиванов.
Казалось, он едва сдерживался, чтобы не сорваться на грубость и не кинуться на хама с кулаками. Судя то тому, как сдавленно звучал его голос, у этого Егора получалось выводить мужчину из себя. Взбешенным Женю я не видела никогда. Теперь мне стало ещё любопытнее, кто это парень и откуда у него такая власть?
Боль в колене прошла, и я осторожно поползла к краю. Сейчас я выгляну…
