– Я все понимаю, – поспешно закивала головой Тамара. – Я просто спросила. Извините. Это муж привязался: почему да почему не было бесплатного урока?
– Знаете, что мы сделаем? – придумала я. – В конце курса, когда все оплаченные уроки закончатся, мы просто проведем в классе небольшой концерт. Пригласим папу, и Жанна сыграет и споет все, что мы выучим к тому времени. Это будет вам бонус, – можно сказать, особый вид бесплатного урока.
– Отлично! – обрадовалась Тамара.
Но после урока случилось вот что…
…Еще с третьего этажа я услышала какой-то шум под лестницей первого этажа. Кто же это так «потерял лицо» в Стране Улыбок?
Спустившись ниже, я увидела, как на рыдающую Тамару яростно орет по-французски какой-то молодой «фаранг». Что самое неприятное, такое безобразие происходит на глазах у ребенка, который топчется тут же.
Громко высказавшись, грозный папаша Жанны удалился, напоследок хлопнув дверью в фойе.
Я подбежала к всхлипывающей соотечественнице:
– Боже, я не знала, что он до такой степени… Да ладно, давайте, ради Бога, проведем этот злосчастный бесплатный урок!
– Извините, – только и могла проговорить бедная женщина. – Он как помешался на этом бесплатном уроке, все боится, что ему недодадут… И так всю дорогу…
– Хорошо, хорошо, мы проведем, – я попыталась утешить Тамару. – Скажите ему, что следующий урок будет бесплатный, пусть больше не сердится.
Иногда проще дать, чем отказать.
…Увы, на следующем – бесплатном! – уроке ребенка как подменили.
Кроха вдруг категорически отказалась меня слушаться. Она игнорировала все подряд мои просьбы и предложения, показывала язык, без конца поворачивалась ко мне спиной. Никакие мои «танцы с бубном» не увенчались успехом.
Мать, озадаченная не меньше моего, ничем не могла мне помочь. Что же, я уже поняла, что она является слабым звеном в той семейной цепи. Зато папаша пользуется неограниченным авторитетом. Вот тут-то собака и зарыта. Ребенок прекрасно понял, что источник отцовского гнева – это я, и солидаризировался с родителем в неприятии «плохой тети».
– Ну и чего он добился? – развела я руками.
Тамара, поняв меня с полуслова, горестно кивнула.
В дальнейшем ничего не изменилось в наших с Жанной отношениях: девочка неизменно демонстрировала мне стойкий негатив и нежелание общаться.
По уставу школа не возвращает деньги за неиспользованные уроки, и мы уже никак не могли отыграть назад.
Я считала оставшиеся часы, как солдат – дни до дембеля. День простоять да ночь продержаться.
Так закончилась эта поучительная история одного «бесплатного урока».
– У тебя новая ученица, зовут Энн, – сказала мне Кун Плой, менеджер музыкальной школы. – Завтра, в одиннадцать. Сможешь?
– Окей, – подтвердила я.
Энн оказалась рослой веселой девушкой лет двадцати пяти с длиннющим черным блестящим хвостом. Она выглядела интеллигентнее, чем ее легкомысленные сверстницы на нашем острове: прекрасно говорила по-английски и на фортепиано успела где-то поучиться.
Начала Энн с того, что храбро поставила на пюпитр ноты довольно заковыристого регтайма. Правда, тут же запуталась в прихотливом ритме и резко звучащих септаккордовых созвучиях.
Отчаянно перетряхнув весь свой скудный словарный запас английских слов и итальянских терминов, я безуспешно попыталась объяснить ей, что такое свинг, и что пунктирный ритм в джазовых композициях играется с делением на три, а не на четыре… Предложив прохлопать для наглядности, с ужасом обнаружила, что у Энн полностью отсутствует чувство ритма, метра, гармонии и мелодии…
