В этот момент До Ре Ми Сольки подхватили чечетку принца и стали отстукивать ритм новой песни. В зал стали собираться и другие Музономы, приветствуя и аплодируя главному весельчаку острова. Толпа Музономов кричала восторженно: «Ты – супермузыкант, Принц!»
А потом все собравшиеся Музономы запели, восхваляя принца: «Мажор – самый лучший певец! Мажор – самый лучший танцор! Музыка Мажора – самая крутая!»
– А теперь все танцуют и поют до утра,– скомандовал самозабвенно Мажор, хотя и знал, что по правилам музыкального королевства ночные гуляния не приветствовались. Ведь это нарушало гармоничный лад Музономов. Ночью Музономы должны были отдыхать, потому что во сне все хаотичные и дисгармоничные звуки, накопленные за день, волшебным образом восстанавливались. А с приходом солнца сердца Музономов соединялись с природой. Кстати у каждого Музонома было свое вдохновение. Кто-то слышал, что поет листва на деревьях, а кто-то прислушивался даже к глубоким корням, были и такие музономы, которые слышали, как пела смола на деревьях. Принца Мажора и его сестру Минор отличало от всех Музономов то, что эти дети имели магическую чувственность ловить звуки природы практически отовсюду: от корней дерева до огромных животных острова. И как вы уже, наверное, догадались, Мажор извлекал исключительно звуки радости, а принцесса Минор была магистром самых тонких и чувствительных звуков грусти и спокойствия.
И вот сегодня на репетиции все Музономы, казалось, забыли обо всем, зал гремел от кричащей музыки и восторженных воплей Музономов. Вечер был не за горами, но расходиться никто не собирался, потому что решили гулять до утра, вопреки всем правилам и традициям гармонии Музыкалного Острова.
Мажор с восторгом смотрел на радостные лица поющих Музономов. И в этот момент Мажор представил себя сначала главным дирижером всего острова, а потом и всей земли, где люди будут беззаботно веселиться с утра до ночи.
– А ну-ка музыканты, играйте так, чтобы стены дрожали, и весь мир нас услышал, – запел свистящим голосом Мажор и резко взмахнул дирижерской палочкой. Музыканты заиграли хаотично, пропуская и не попадая в ноты, но никто и не заботился о гармоничном сочетании звуков.
– Что это за музыка? Почему все музыканты играют невпопад? – мысленно рассуждала Принцесса Минор, которая наблюдала за репетицией ансамбля своего брата Мажора сквозь замочную скважину. «Я слышу хаотичные, дисгармоничные звуки, нет ритма и такта… Я ничего не понимаю, может быть это новый стиль моего брата, который я просто не понимаю, потому что я могу чувствовать и писать только грустную музыку», – прошептала в растерянности принцесса Минор, при этом пытаясь прислониться ухом к замочной скважине, в надежде услышать порядок и гармонию в тоне музыки.
Вдруг музыка и гикающе пение Музономов в зале прекратилось. Минор словно очнулась и приткнулась глазами к замочной скважине.
Через замочную скважину Минор, затаив дыхание, наблюдала за тем, как растерянный принц пытался дотянуться до дирижерской палочки, которая резко отскакивала от Мажора, как только он дотрагивался до этой палочки. А потом и вовсе дирижерская палочка стала летать в воздухе над головой бедного принца, словно дразня его.
Принц пришел в ярость.
– Глупая палка, ты что себе позволяешь? – крикнул во все услышание рассерженный принц,– я магистр самой важной музыки на земле, – с этими словами Мажор споткнулся и растянулся на зеркальном полу. Наш бедный весельчак расплакался, сердце Мажора не издавала ни одного веселого звука, оно ныло от обиды.
