И точно – из-за ширмы, опираясь на руку медсестры и слегка прихрамывая, появилась довольная Людмила. Растянутый объёмом гипса до устрашающих размеров вязаный носок теперь смешно болтался на её зажившей лодыжке, как старый армейский сапог на ножке Золушки. Андрей спрятал улыбку и поспешил навстречу супруге.
Пока она обувала сапожок, хирург дал им напоследок несколько полезных наставлений и пожелал удачи.
Уже в машине, зажмурив глаза и постанывая от удовольствия, Людмила принялась почёсывать и разминать ладонями освобождённую из плена ногу:
– Господи, какое же это блаженство – вновь почувствовать себя нормальным человеком!
Андрей мельком посмотрел в зеркало заднего вида: лицо Людмилы сияло от радости. Она даже не заметила, что стойкий запах блевотины снова взял верх над дорогущим французским ароматом.
– Андрюш, а почему бы нам сейчас не отметить сегодняшнее событие? – предложила она.
Он покачал головой.
– Прости, малыш, не могу. Работа.
Он почувствовал, как её серые с зеленцой глаза обиженно уставились ему в затылок.
– Работа для тебя важнее, чем я?
Андрей подъехал к светофору, свет которого только что сменился с красного на зелёный. Он притормозил, а затем двинулся следом за дряхлым «жигулёнком», на заднем стекле которого во всю ширину красовалась жизнеутверждающая наклейка: «Зато не пешком!».
– Не говори чепуху, – бросил он через плечо. – Моя работа важна для тебя не меньше. Тебе ведь понравилось отдыхать за границей и жить отдельно от родителей? Кстати, все твои прихоти, шмотки и побрякушки тоже стоят немалых денег. Ты ведь знаешь, что это только ради тебя я полез в ярмо к Олегу?
– Если бы только из-за меня! – ещё больше обиделась Людмила. – А разве твоя мамочка не в счёт?
Андрей тяжело вздохнул. Взаимная неприязнь снох и свекровей – тема, к сожалению, не новая. Но ведь другие как-то уживаются между собой, находят компромиссы. Почему же Людмила встречает в штыки все попытки матери наладить с ней отношения? Может, стыдится быть в обществе простой деревенской женщины? Да, мать университетов не кончала, проработала всю жизнь дояркой на ферме и запросто могла отборными непечатными выражениями заставить покраснеть любого грузчика. Но это когда доведут – так сказать, в порядке самообороны. В присутствии сына мать никогда не ругалась, потому как Андрея всегда шокировали её глубокие познания ненормативной лексики.
Но при всём при этом его мать была на удивление порядочной женщиной, заботливой и доброй. К снохе относилась с терпением и пониманием. Жаль, что Людмила так и не сумела оценить старания свекрови.
– Моя мать – больной, одинокий человек. Кто ещё ей поможет, кроме меня? – глухо сказал он. – Ты ведь не забываешь своих родителей и названиваешь им каждый день, хотя живёте в одном городе.
– Да, но я не пропадаю у них почти каждые выходные, – вставила упрёк Людмила. – Не делаю им в квартире евроремонт и не посылаю лечиться в санатории. Почему бы тебе не позаботиться и о них тоже?
– Им не нужна моя забота. Твой отец сам неплохо зарабатывает. И давай закроем эту тему – я не собираюсь с тобой ругаться.
– Ладно, – быстро согласилась Людмила. – Я тоже не хочу ссориться. Мы живём с тобой вдвоём, и это главное. А праздник можем устроить и вечером. Я закажу на дом роллы и приготовлю салат. Кстати, мне для салата нужна баночка корнишонов.
Покладистость супруги удивила Андрея. Если она обижалась, то могла дуться на него сутки напролёт. Зато какой потом был секс! Они любили друг друга с такой неистовой страстью, точно делали это в последний раз. Ради такого примирения Андрей согласен был ссориться как можно чаще. Однако в последнее время что-то незримо изменилось в поведении супруги. Она стала раздражительной и срывалась по любому пустяку. «Должно быть, это с ней из-за травмы», – сделал для себя вывод Андрей и старательно потакал всем её прихотям.
