Мы были советскими спортсменами - страница 3

Руслан с невозмутимым видом достал дуршлагом кусочки мясного фарша и разложил по тарелкам. Затем добавил несколько лохмотьев теста, плавающего в кастрюле, и мы приступили к дегустации.

Когда мы устроились с нашими тарелками у телевизора, началась информационная программа Время. До полуночи мы не дотянули и уснули перед телевизором. Пришедшие во втором часу ночи родители Руслана переложили нас в койки, и мы проспали до одиннадцати утра.

Когда я вернулся домой, моя сестра заговорщицки поманила меня в комнату:

– Алёша, в подвале нашего дома недавно кошка родила.

– Ну и что?

– Что, что! Котята такие хорошенькие! Им месяца два уже.

– Ты же знаешь маму, она не захочет.

– Ничего, давай попробуем. Она тебе всегда уступает.

– Значит мне нужно в подвал спуститься. А где они?

– Они справа от входа где-то, я их в окошечко вижу.

Через несколько дней, когда родители были на работе, мы вышли из квартиры, и через специальную дверцу сбоку от ступенек на входе в подъезд я спустился в подвал нашего пятиэтажного дома.

Я сразу увидел несколько серых котят. Я подобрал, как мне показалось, самого шустрого и подал сестре через освещённое небольшое вентиляционное окошко. Мы принесли его домой, тщательно помыли в ванной и начали с тревогой ожидать возвращения нашей мамы.

Когда она возвратилась, мы терпеливо выслушали ее традиционный монолог:

– Опять вы притащили котенка в дом! Мне надоело заниматься вашими животными! Кто будет его кормить? Кто будет менять песок? Мне и без того работы по дому хватает!

В этот момент сестра тихонько подтолкнула меня:

– Алёша, давай!

Я сделал шаг вперед и с покорным и жалобным выражением лица начал:

– Мама, мы всё будем сами делать: и кормить, и на балкон выпускать, и менять песок в лотке. Мы уже и имя ему дали, Барсик, и ты знаешь, он такой умный, сразу откликается. Ну, пожалуйста!

После недолгого и безнадежного противостояния мама с обреченным видом уступила, и мы с сестрой радостные побежали устраивать уголок для котенка.

1969 год. Междуреченск. Алексей Тихоньких с сестрой Татьяной.

Мои разногласия с мамой были постоянными. Все говорили, что я был на неё похож характером, и, действительно, мы с трудом уступали друг другу.

Например, мама считала, что мальчик должен был обязательно носить головной убор. Однажды она принесла мне темно-синюю беретку с небольшим хвостиком похожим на поросячий. Я повертел беретку в руках и спросил:

– Зачем посередине берета нужен «хвостик»? – я уже представлял комментарии моих приятелей.

– Всё очень просто! – отвечала мама с улыбкой, – За него надо дергать, когда снимаешь шапочку, чтобы не запачкать края головного убора. А еще за него можно подвесить берет на прищепку после стирки.

Мне этот головной убор сразу не понравился. Я не стал перечить маме, но тут же начал вынашивать планы по избавлению от него. Куда я его только не прятал, но каждый раз мама находила его и заставляла меня надевать по дороге в школу. В конце концов я не выдержал и опустил беретку в мусорный ящик, а дома сказал, что потерял по дороге в школу. Мама пристально посмотрела на меня, хотела что-то сказать, потом качнула головой, повернулась и вышла из комнаты. Больше она никогда мне не навязывала никаких головных уборов.

1970 год. Междуреченск. Алексей с сестрой Татьяной.

Мама считала, что ребёнок должен обязательно заниматься музыкой, но мой музыкальный опыт был краток. После нескольких неудачных попыток привить мне любовь к скрипке, она в конце концов смирилась с моим увлечением спортивной гимнастикой. Она даже попыталась использовать мою одержимость этим видом спорта для того, чтобы влиять на мои школьные оценки.