Вскоре Мак и Василёк подошли к заброшенному домику, в котором оставили на ночлег Арувна и Шарлоту.
– Ну, вот и пришли, – Горн отворил дверь, одинокая комната с камином и маленькой кроваткой опустела. – Я убью Подснежника, если хоть волос упадёт с головы Шарлоты! Я доверил ему самое ценное в моей жизни! Куда они могли запропаститься?!
– Успокойся, может, их беспокоили местные? Они могли вернуться в «Вазу» не дождавшись нас.
Да что же это за ночь такая? Никто никого не дожидается. Сумки с едой не было, планшетный компьютер Подснежника не отвечал: «Вне зоны действия сети, либо отключен».
– Арувн – храбрый парень, он не даст Шарлоту в обиду, – попыталась успокоить Горна Тиша. – Давай вернёмся в «Вазу», я уверена, они встретят нас там.
– Мне бы твою уверенность! После сегодняшней ночи, я начинаю терять свою собственную! – Мак достал планшетный компьютер и попытался связаться с Экболиумом, но и тот оказался недоступен. – Не будем терять времени, двигаемся к остановке монорельса.
Алмази быстро вышел, пропустил Суарес и, хлопнув дверью, быстро зашагал по грязной улице. Тиша еле поспевала за ним.
Через пару кварталов они прибыли к остановке. На монорельс там, как обычно, собралась очередь из рабочих. Мак распихивал всех, ведя за руку за собой Василька, с криками:
– Пропустите беременную женщину и её неуравновешенного мужа, которого лучше не злить! У жены токсикоз, и мне хватает головной боли от неё, не заставляйте мои кулаки делиться этой болью с вашими головами!
Горн сам иногда удивлялся, откуда в нём берётся вся эта решимость и упорство. Но за последние годы он уже привык во всём идти напролом. Правильно это было или нет. Очередь расступилась, и компаньонам удалось сесть в ближайшую вагонетку монорельса. Она забилась людьми, здесь уже не то что на личный вагон, даже на квадратный метр личного пространства рассчитывать не приходилось. В часы пик линии монорельса переполнялись, а ехать предстояло до конечной остановки, до кладбища поездов, рядом с которым и находилась старая туристическая база у высохшего озера, ставшая «Вазой» для «Букета невесты» и остальных её Цветов.
После ночной прогулки по коллекторам Верхнего города запах от Мака с Васильком исходил совсем не как от майской лужайки, поэтому люди, как могли, отстранялись от них, давая хоть несколько сантиметров, чтобы более-менее расслабить забитые молочной кислотой мышцы ног и рук. Толпа потихоньку рассасывалась, оставляя на каждой из остановок больше людей, чем входило с них в вагонетку. Спустя час соратники достигли конечной станции. Горн подал Тише руку на выходе, и они двинулись к своему убежищу мимо заржавелых, отработанных старых вагонов.
Много всего произошло этой ночью, и о многом стоило поразмыслить, но на первом месте были отцовские чувства к Шарлоте. Цветы тоже были Горну Алмази как дети, но близости родной крови никто не отменял. Подумать о чём-то или ком-то другом Мак сможет лишь тогда, когда увидит свою дочурку, крепко обнимет её, подхватит на руки, и в голове его снова зашумит летний бриз.
«Если в этом мире есть Высшие силы, пусть она будет дома, пусть с ней всё будет хорошо! Остальное – потом».
