– Но это же шикарно, вид у меня загадочный будет.
Я рассмеялась и пообещала.
– Если хочешь вуаль, будет тебе вуаль. А ты мне дашь жемчужное ожерелье на один вечер, идёт?
– Намечается мероприятие? – Её глаза загорелись неподдельным интересом.
Я же скривилась.
– У Витиного начальника юбилей, нас в ресторан пригласили.
– Бери, – разрешила Фая. – И заодно намекни своему благоверному, что не мешало бы сделать тебе скромный подарок.
– Да ты с ума сошла. Откуда у него такие деньги?
– Вот пусть и подумает, где их заработать. А то только пыль в глаза пускать.
– Ладно, – я поднялась из-за стола и к Фае наклонилась, чтобы губами к её впалой щеке приложиться. – Пойду. Спасибо за чай.
– Не забудь, что в пятницу ко мне придёт нотариус, завещание составлять. Придёшь?
– Зачем?
– Вдруг я что-нибудь забуду?
– Тося напомнит. Она каждую лишнюю бусину знает.
Фая укоризненно качнула головой.
– Тебе совсем наплевать на старуху.
– Просто я не понимаю, зачем тебе ещё одно завещание. Ты сколько раз его составляла?
– Ничего, пригодится.
– Или тебе просто нравится нотариус? Как его зовут? Виталик?
Фая засмеялась.
– Побойся бога, несчастный молодой человек. Он меня боится и никогда со мной не спорит.
– Теперь понятно, почему безропотно раз за разом к тебе является. Всё, я ушла. – Ручкой тётке сделала, заглянула на кухню, чтобы с Тосей попрощаться и, наконец, квартиру покинула. Вышла на улицу и на голубое небо посмотрела. Ни одного облачка не наблюдалось, а солнце жарило вовсю, что заставило меня передумать по поводу прогулки. Прошла через двор, свернула в подворотню, и уже через пару минут оказалась на центральном проспекте. Замедлила шаг, раздумывая, не плюнуть ли на работу и не заняться ли шопингом, пусть и мелким, раз денег на большую радость всё равно не хватит. Но маленькая радость, это всё равно лучше, чем ничего, ведь так?
Но испортил всё Лёвушка, прервав мои мысли телефонным звонком.
– Так что, ты надумала?
– Ты такой быстрый, – поразилась я. – Мне нужно с мужем поговорить.
– А что с ним говорить? Я же тебя не к чёрту на куличики отправляю, а в Париж. Сама подумай!
– Да я-то подумала уже, но… Жизнь семейная, она такая, Лёвушка, сам, наверное, понимаешь.
Он что-то забубнил в сторону, видимо, признавался, что понимает, как никто другой и сам себе сочувствует, а затем потребовал:
– На работу приезжай.
– Зачем? – вроде бы удивилась я, а Шильман оторопел от моей наглости.
– Я тебе зарплату плачу!
– Так нет же никого!
– Ника, не зли меня, приезжай.
Пришлось ехать. В офис я вошла с кислым видом, но тут же приказала себе взбодриться. Коллеги меня и так не особо жаловали, а всё из-за того, что Лёвушка принял меня на работу без всякого опыта и даже рекомендаций, и уж как-то слишком быстро ко мне проникся, совершенно неожиданно для всех (особенно, для его жены) и оттого, как многим казалось, несправедливо, записал в друзья, многое мне прощал и вообще всячески поощрял. Правда, я не напрашивалась, и даже глазки ему никогда не строила, в мыслях у меня такого коварства не было. Но мне, конечно же, никто не верил. Когда я входила в его кабинет и дверь за собой закрывала, все были уверены, что знают, зачем я к нему пошла. Очередную поблажку зарабатывать. Даже его собственная секретарша, когда входила в кабинет и видела меня, сидящую в кресле, закинув ногу на ногу (дурацкая привычка, знаю!), лицо у неё сразу делалось каменное и суровое. И ведь бесполезно объяснять всем, что никакой я Лёвушке не друг, и ценит он меня не за красоту и не за сообразительность, а уж тем более не за ум (могу я себе польстить?), а за то, что я основной доход ему приношу, и дружить со мной ему попросту выгодно.
