– Мы пришли отдохнуть, вот и давайте отдохнём. А то, о чём я говорил… Мы каждый день об этом помним, мужики.
Я в свой бокал с вином заглянула, а когда взгляд Ирины Николаевны на себе поймала, тут же заулыбалась.
– Интересно, сколько денег они за этот банкет отвалили? – проговорила я мужу на ухо, когда он меня танцевать вытащил. Он танцевать со мной любил, хотя, двигался ужасно и попросту красовался посреди зала со мной в обнимку, но дело это любил. Вот и сейчас то в одну сторону меня поворачивал, то в другую, так сказать, демонстрируя товар лицом, потом к себе прижал и в ухо мне засопел. А когда я свой дурацкий вопрос задала, отодвинулся немного и посмотрел недовольно.
– Вот что ты за человек? Всё деньги считаешь. У человека такая дата…
– Вот именно. А тебе через год тридцать пять. Нам что, тоже всех твоих здесь поить?
– Ник, замолчи, а?
Я замолчала. Целую минуту молчала, потом ладонь на его плечо пристроила и повторила:
– Всё-таки это странно. Откуда столько денег? – На Витьку взглянула с подозрением. – Или я чего-то не знаю?
– Может, они копили?
– Ну конечно, чтобы вас напоить они копили.
– Ты на что сейчас намекаешь?
– Да ни на что. Просто любопытно.
– Сказал бы я тебе!..
– Не надо. – Я узел его галстука подтянула и по плечу любимого похлопала, улыбнулась, глядя в глаза. – Замечательный вечер. Вернёмся за стол? Нас, кажется, ждут.
Он сверлил меня недовольным взглядом, даже прищурился, но потом повёл меня к столу. Я поняла, что лишнего ему наговорила и расстроилась. Вот кто меня за язык тянул, спрашивается? Вечно со своими размышлениями впросак попадаю, особенно с Витькой. Он ведь такой патриот, верит в справедливость и в то, что за неё сражается каждый день, а я со своими меркантильными мыслишками частенько ему всё порчу.
Зал ресторана был полон, все столики заняты, официанты сновали туда-сюда с подносами в руках, и только улыбаться всем успевали, и с каждым часом улыбки их становились всё более натянутыми. Музыка играла, на сцене появилась молодая певица и микрофон обняла, замерла, окидывая зал томным взглядом и, видимо, ожидая, что все тут же заткнутся, увидев её, и жевать прекратят. Я тоже зал оглядела, даже интересно стало, проникнется кто-нибудь её появлением или нет, а когда она запела, поняла, что она трезво оценивает свои шансы и чуда не ждёт. За нашим столом веселье также шло по нарастающей, мужики расслабились, голоса зазвучали громче и увереннее, а женщины зашептались между собой. Мне шептаться было не с кем, улыбаться надоело, и я заскучала немного. Бокал с вином в руке крутила, по сторонам поглядывала и на тосты, произносимые суровыми командирскими голосами, не реагировала. Ожерелье на моей шее никто не оценил, платье отметили, но радости от этого мало, раз вместе с мужскими взглядами мне достались и женские, а они особо радушными и восторженными не были. Так что, радости от вечера никакой, скулы от улыбок постоянных сводит, вино уже в меня не лезет, а танцевать с Витькой я больше не пойду ни за что, он мне и так на ногу наступил, а моим бархатным туфлям такое противопоказано.
– Я ненадолго, – шепнула я мужу на ухо. Он посмотрел с недоумением, а я сделала страшные глаза и поднялась. Витя расслабился и снова к дружку повернулся, выслушивая какую-то очередную байку.
Пока через зал шла, заметила пару заинтересованных взглядов, обращённых ко мне, отделалась ничего не значащей улыбкой, а в дверях, прежде чем выйти, оглянулась на свой стол. Что сказать, компания в милицейских мундирах за самым большим столом посреди зала, смотрелась весьма колоритно. Казалось, что всё вокруг них вертится. Официанты все до единого оглядывались на них, другие посетители вроде как нервничали и вести себя старались поосторожнее. И радости от их (точнее, нашего присутствия, я же тоже с ними) никто не испытывал.
