– Там много чего было разного. И грузовичок с арбузами от добрых таджиков для наиболее боеспособной части тоже был. По результатам расследования – шприцом в каждый арбуз было введено немного постороннего продукта. Ваши братья медики и разбирались.
Тут мне приходится покинуть теплую компанию – прибежал мальчишка-посыльный: узнали, что врач приехал, надо в медпункт поспешить. Пока иду, по ассоциации вспоминаю, как незадолго до Беды пришел в музей обороны Ленинграда – отснять выставку погон и пару новых стендов. Немного увлекся. Одна из сотрудниц, видимо, от скуки (или, может, закрываться было пора, а я там торчал) стала как бы помогать: то свет включит где надо, то посоветует что полезное. Разговорились. И тут она начинает говорить уже много раз мною слышанное: типа, на войне все были одинаковы и так далее… Я, признаться, удивился, спрашиваю: «Как же так – мы вот стоим у стенда, где немецкие воины привычно вешают нашу женщину или девушку. И я таких фото в течение пятнадцати минут в инете наберу два десятка, что говорит о широкой распространенности такого действа со стороны немцев. А вот фото, на котором наши бойцы вешали бы немку, я за свою длинную жизнь ни разу не видал».
Музейница мне в ответ: ну как же – у нас в Ленинграде на Калининской площади немцев вешали! Я ей мысленно поаплодировал: даже не каждый мужик это знает, однако виду не подал и осведомился: не видит ли она разницы между тем, что наши вешали МУЖЧИН, уничтоживших ввосьмером минимум 1600 мирных жителей, то есть стариков, женщин и детей в первую очередь, а немцы вешали ЖЕНЩИН, за которыми таких подвигов всяко не было. Вон, Космодемьянскую и ее напарницу повесили за куда более жалкие потуги.
Бабонька тут же съехала с темы. Ну, а я подумал, что не женское это дело – спорить. Вон, был оппонент – изящно увернулся от такого вопроса, сообщив, что просто у совков не было фотоаппаратов, а у цивилизованных немцев фотоаппараты были у каждого. И токо это помешало нашим (ну, и техническая бездарность, и руки из жопы) заснять многотысячные повешения немецких мэдхен унд фрауэн.
Однако фамилии повешенных немок и места казни при этом сообщить отказался. В инете на эту тему – тоже нуль. Вот про то, например, как свободолюбивые чехи, свергнув немецкое иго, повесили за ноги на площади в Праге полтора десятка немецких подростков, в том числе и девчонок, облили их бензином и заживо сожгли – почему-то информация есть. А вот насчет тысяч советских виселиц с немками – нет, и все…
Из чего я и делаю простой вывод: ни хрена на войне все не одинаковы. В том числе и потому, что просвещенные европейцы вешали сотнями наших женщин и девушек. И оставили кучу свидетельств и фото. И снимались с радостью на фоне виселиц. А вот наши не вешали немок. И именно по этой примитивной причине нет ни фото, ни документов, ни свидетелей.
Работы оказывается неожиданно много. Не отрываюсь, пока намекающе не появляется Енот. Нам пора. Поток удалось разгрести, и убываю как бы в штаб, а на самом деле той же лодочкой отваливаем и чухаем вверх по Неве аж за Смольный монастырь.
Присоединяемся к паре катеров – один из них аквабус из тех забавных кургузых водных маршрутных такси, которые до Беды гоняли от Исаакиевской площади до Свердловской набережной. Мне еще раз объясняют мои обязанности, проверяют снаряжение, лейтенантик вручает пару пультов для битья током наших морфов, и я, вооруженный таким образом, пересаживаюсь в крытый катерок поменьше. В нос шибает запахом разложения, ацетона и каких-то густых тяжелых духов… Теперь наши корытца доберутся до того места, где стоят заправленные ничьи машины. И вперед, исполнять акцию…
