Мы назовём её Возмездие - страница 30

Надежда нетерпеливо заёрзала в кресле, выжидая, когда профессор договорит.

– Вы меня не поняли, – ответила она. – Они растут повсеместно. Но созревают локациями. Это чёткие геометрические круги, метров по восемнадцать – тридцать в диаметре, внутри которых все растения созревают разом. Они-то и издают этот звук. А те же самые растения, растущие совсем рядом, но за пределами круга, останавливаются в росте. Те, что очень близко к границе круга, даже сворачиваются. Я вам сейчас снимки покажу. Видите, их даже не съели, просто вытоптали.

Я посмотрела на заинтересованное лицо профессора, увлёчённо рассматривающего какие-то снимки с кругами. Какая ерунда! Это столько людей отвлекают от нужных дел, что бы заниматься изучением каких-то там растений? Кому это надо? Эти растения для нас всё равно не пригодны. К будущей колонизации планеты это никакого отношения не имеет. Не удивительно, что Надежде столько времени не давали разрешение на работу здесь. Предыдущие экспедиции вообще без изучения цветочков обошлись и ничего. Вот чужие спутники – это действительно интересно.

– Вам обязательно нужно произвести замеры, Надежда, – неприятно подвизгивающим голосом произнёс ухоженный брюнет.

– Благодарю за доверие, но мне и своей работы хватает, – Надежда явно злилась на него.

– Я добьюсь, что бы вам открыли разрешение на использование моей лаборатории… – как ни в чём не бывало, продолжил сноб.

– Метью, я не буду вскрывать вашу лабораторию. Мне и своей достаточно.

– Но вы не сможете получить нужные результаты на вашем оборудовании, – усмехнулся сноб.

– Кому нужные? – уточнила Надежда. – Они нужны вам. Вот прилетайте и добивайтесь их сами. Ваша лаборатория была доставлена сюда добавочным рейсом, вне расписания, а вы просто струсили, Метью. И я не буду делать вашу работу!

– Надежда, мы делаем общее дело… – попытался выкрутиться сноб.

– Не мы, а я. А вы отсиживаетесь у себя в особняке и мешаете мне выполнять мою работу! – решительно заявила Надежда.

– Коллеги, давайте вернёмся к теме обсуждения, – вмешался седой старичок.

– Я и не жалею, что отказался. Работать в таких условиях! При таком отношении… – возмутился сноб.

– Вот именно! – оборвала его Надежда. – Такое отношение к работе и работой назвать нельзя.

– Коллеги, пожалуйста, держите себя… – старичок обратился к кому-то рядом с ним, – что с камерой Метью Стимса? А! То есть, он сам отключился? Ну, хорошо. Меньше споров. Коллеги, давайте вернёмся к теме обсуждения. Надежда, вы привели достаточно полные данные для доказательства вашей гипотезы. И я согласен с вами, измерением искажения акустических параметров в условиях планеты должны заниматься не вы. Коллеги, кто может порекомендовать замену Метью Стимсу?

Это даже не научный спор с массой заумных непонятных терминов, это банальное выяснение отношений. Ещё несколько минут я упорно пыталась следить за сутью их споров. После эмоционального обмена упреками с Метью, возвращение к нудному обсуждению деталей цветения, пищания и вытаптывания цветочков казались ещё зануднее. Надежда права, это всё ужасно скучно. Я честно пыталась вникнуть в суть их рассуждений, пытаясь понять, что интересного они в этом нашли. Подумаешь, цветочки пищат. С растениями и не такое бывает.

Сигнал моего браслета прервал меня на третьем, старательно скрываемом от взоров голограмм, зевке. И сразу взбодрил меня лучше любого ледяного душа. На моём браслете мигал какой-то сигнал, и я замерла в напряжении. Что это? Биосканер нашёл у меня что-то опасное? Я с тревогой перевела взгляд на браслет. Фу, ты! Сообщение. Просто сообщение. Сообщение? Уведомление, что мне пришло письмо по лучу. Наверно, ответ от Трома!