– Уже поздно, – отрезает он. – Ты сама в них влезла. Кажется, даже обещала помочь.
– Я не думала, что ты на самом деле сумасшедший. Просто притормози, моряк, ладно?
– Бейби, боюсь, нас несет шторм.
Я раскрываю рот, чтобы выразить протест, но тут его взгляд пересекается с моим, и мой позвоночник пронизывает разряд тока. Страх выплескивается наружу невидимыми волнами и выходит из берегов – растворяется за пределами машины, несущейся по ночной пустоши на скорости сто десять миль в час14.
– Я хочу закончить твою игру. – Его пальцы сильнее стискивают руль. – Я ведь согласился. Значит обязан завершить начатое.
– Верно. – Я откидываюсь на спинку кресла. – Есть идеи, как?
– Есть одна.
– Надеюсь, не самая банальная – сигануть с обрыва?
– Расслабься, бейби, планы на твою жизнь я рушить не собираюсь. Только свои.
Его тон действует как гипноз, и я слушаюсь – обмякаю в кресле, отпуская напряжение, и тогда вновь возвращается чувство свободы. Независимости. Легкости. Порывы ветра в волосах превращаются в прежние игривые ласки по щекам. Испуг трансформируется сразу в адреналин, а потом в эйфорию. И она опускает мои веки. Она накрывает тело словно одеялом. Прибивает. Проводит пальцем по губам и заставляет улыбаться.
Я чувствую, что он смотрит на меня, и моя рука тянется вдоль шеи к груди, выписывая извилистую тонкую линию. Едва дотрагиваясь. Только кончиками ногтей. Медленно. Нежно. Мои губы приоткрываются. Глаза закрыты. Я обрисовываю пальцами овал груди, и чувствую, как напрягаются соски. Он это видит. Он не отрывает взгляд, я знаю. Слышу, как он сглатывает слюну. Его сердце бьется чаще. Я знаю. Потому что мое сейчас несется быстрее этой чертовой тачки.
– Остановись, – его голос срывается на окончании слова.
– Нет. Ты первый.
Я просовываю свою руку себе под футболку и запрокидываю голову, испуская приглушенный стон, как только прохладные подушечки пальцев касаются обнаженного соска, скрытого под тканью.
– Зачем ты это делаешь? Ты ведь не хочешь, чтобы мы разбились к чертям. – Его голос насыщен яростью и похотью. Мне нравится эта смесь.
– А ты? Разве не этого добиваешься?
– Нет.
– Стрелка спидометра говорит об обратном.
Моряк заметно сбавляет скорость, и, открыв наконец глаза, я вижу перед собой первые лучи солнца, мягко стелящиеся по очертаниям знакомого города. Мы вернулись в Роли.
– Ты могла просто попросить, а не устраивать представление для моего члена. – Моряк отводит от меня взгляд.
– Надеюсь, ему понравилось, – хмыкаю я, стреляя глазами в область его паха, и поправляю свою футболку.
– Расскажу, когда закончим игру. Осталось недолго. А если будешь хорошей девочкой, то, возможно, даже покажу.
– А если мне не интересно?
– Посмотрим, что ты скажешь, когда мой язык снова окажется у тебя во рту, – самодовольно заявляет он.
Я цокаю и отворачиваюсь к окну. Мой взгляд приковывает мое отражение в боковом зеркале. Я смотрю на себя и ужасаюсь: моя красная помада съедена, а ее остатки размазаны по щекам и подбородку. Я перевожу взгляд на лицо красавчика и едва сдерживаю смешок. Его шея и контур челюсти усыпаны отпечатками моей страсти. Кажется, кому-то срочно нужны влажные салфетки, но сомневаюсь, что они тут есть.
– Чего ты смеешься? – въезжая в город по дороге, озаренной рассветом, спрашивает моряк.
– Ты себя в зеркало видел? Не забудь принять душ перед тем, как пойдешь к своей девушке. И натирай шею мочалкой посильнее, – зачем-то глупо подшучиваю я.
