Дарио отказывается говорить со мной. Дома не появляется. Все время проводит в кампусе. Я убедил Алонсо не устраивать публичный скандал и дать Дарио немного свободы, но я не думал, что он отвернется даже от меня.
Всему виной моя ложь. И мне горько от того, что я заставляю страдать обоих братьев, поэтому неумело пытаюсь сгладить углы:
– Завтра День благодарения10. Возможно, вам удастся разрешить конфликт в такой чудесный семейный праздник, – робко улыбаюсь, стараясь хоть как-то поддержать Тео.
– Сомневаюсь, что Дарио порадует наш дом своим визитом. После того, как он съехал, еще ни разу не появлялся в поместье.
– Я думаю, что вам все же стоит его пригласить. Возможно, Дарио и озлоблен на весь мир, но этот день принято проводить в кругу семьи. Мне кажется, ему будет приятно ваше внимание.
– Обычно каждый семейный ужин заканчивается скандалом из-за выходок Дарио. – Тео пристально смотрит мне в глаза. – Но знаешь, – он поджимает подбородок пальцами, – ты права. Может, американские традиции хотя бы на один день усмирят Дикий пыл.
– Хотелось бы в это верить, – посмеиваюсь я, улавливая во взгляде Тео надежду.
– А у тебя какие планы на завтрашний день? Здесь принято посещать церковь, потом участвовать в городском традиционном параде, Алонсо, как обычно, выделит щедрую сумму на благотворительность в фонд города, а потом расставит по кварталам еще парочку новых билбордов с рекламой своей компании, – добродушно усмехается Тео.
«О да, как один из тех, в который мы с Дарио запустили твою машину…» – прокашливаюсь, чтобы не засмеяться.
– Ну, как тебе известно, я не американка и не знаю традиций этого важного праздника, поэтому планирую не вклиниваться в чужую культуру и просто тихонечко отсижусь дома.
– Нет, так нельзя! – резко оживляется Тео. – Нельзя в этот праздник оставаться одной. Моя мама планирует грандиозный ужин. С запеченной фаршированной индейкой под традиционным клюквенным соусом по середине стола и кучей закусок. А еще она обязательно испечет свой фирменный тыквенный пирог. Ты такой точно не пробовала. Это ее новый рецепт. Но клянусь, он ничуть не уступает тем, что мы ели в детстве на Рождество.
В нашем недолгом, счастливом детстве, которое пропало вместе с моей мамой и ароматными пирогами Эммы.
– Спасибо большое за приглашение, Тео, – вздыхаю я, ощущая внутри терпкую горечь, – но не думаю, что твоя мама будет рада видеть меня в вашем доме. И уж тем более за вашим праздничным столом. Если ты и забыл нашу последнюю встречу с Эммой, то я не забыла. Она прямым текстом сказала, что не желает больше видеть меня.
– Я все помню. – Его лицо резко приобретает серьезное выражение. Голубые глаза пронзительно смотрят на меня. – Я помню все, что произошло в ту ночь. Даже то, что ты сослала на текилу и, скорее всего, стерла из памяти.
Он говорит о нашем поцелуе.
Я не рассчитывала на такое внезапное и прямолинейное откровение со стороны Тео, поэтому теряю дар речи и с трудом сглатываю слюну, смачивая в миг пересохшее горло.
– Поэтому напомню. – Он встает из-за стола и направляется ко мне, приросшей к креслу напротив.
Что значит напомню?
Здесь? Прямо сейчас?
Я разлепляю губы, чтобы хоть что-то произнести в ответ, но изо рта не выходит ни слова. Я будто немая рыбка, способная только пускать пузыри без единого звука и наблюдать, как Тео подступает все ближе. И в этот момент я зачем-то вскакиваю на ноги, едва не ударяясь лбом ему в грудь.
