Облитый закатом сиял шпиль Петропавловского собора. Тучи клубились вокруг, выстраивая осадные башни, окружая контр- и циркумвалами. Впитывая последние крохи света, шпиль сиял отчаянно, обреченно, сиял, потому что не мог не сиять.
Кот заворчал, спрыгнул на пол, бросив на хозяина удивленно-возмущенный взгляд. Увлекшись закатом, великий князь слегка переусердствовал в ласке. Николай Михайлович усмехнулся. И правда, чего это он? Воображение разыгралось не на шутку. Давно уже в отставке, к военной службе всегда относился с неприязнью, если не с ненавистью, вот откуда столько пафосно-батальных образов?..
– Бимбо, оставь в покое животное, – с улыбкой попросил Александр Михайлович. – Если вдруг забыл, ты не на охоте, это не гусь, это твой любимый кот. Напомню, названный в честь любимого кота нашего деда.
Николай Михайлович поморщился. Сандро в присущем ему стиле, длинный язык, короткий ум. Сколько раз говорить, чтобы не называл его детским прозвищем. Тем более – сегодня. Важный день, важные люди – великие князья. Кирилл Владимирович, Михаил Александрович, Павел Александрович, Николай Николаевич.
Приглашать братьев Кирилла Владимировича – Бориса и Андрея не было смысла – они не игроки, всегда в кильватере старшего. Так же, впрочем, как и его собственных братьев – Георгия и Сергея. По тем же причинам. А вот Сандро был довольно полезным, пусть даже со своей привычкой нести всякий вздор.
Великий князь бросил прощальный взгляд на шпиль. Ну-ка, в преддверии важного разговора куда там показывает золотой ангел на шпиле? Не то, чтобы Николай Михайлович верил во всякую мистику, но…
Ангел чуть шевельнулся, махнул крылом на юго-запад – в сторону Трубецкого бастиона, и сердце Николая Михайловича встревоженно трепыхнулось. На миг, на один лишь миг ему стало не по себе. Но он тотчас же отмахнулся от таких мыслей, презрительно фыркнул. Что за глупость! Если подумать, помимо «тюремного» бастиона, в той стороне много чего еще – зоологический музей, кунсткамера, в конце концов докучаевский музей… Впрочем, ни одно из этих мест не выглядело чем-то лучшим. Да, это была глупейшая идея!
Николай Михайлович отвернулся от окна, быстрым взглядом окинул гостей. Первым, конечно, на глаза попался самый заметный, хотя бы по росту, Николай Николаевич младший, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, а год назад еще и целый верховный главнокомандующий! На взгляд Николая Михайловича единственным достоинством этого человека было то, что он являлся внуком Николая I и дядей Николая II. В остальном же… Невероятно упрямый, наглый, властолюбивый, мстительный, в общем, человек крайне пренеприятный.
Сандро называл его «Николаша», но, это было, пожалуй, чересчур мягко, сам Николай Михайлович, несмотря на трехлетнюю разницу в возрасте, назвал бы его «Старикаша». Будучи не слишком умным от рождения, Николай Николаевич с возрастом поглупел настолько, что раздражал одним своим видом. Николай Михайлович с трудом переносил каждую встречу с этим «тупым солдафоном», но… Как ни крути этот вздорный старикан вдруг стал ключевым игроком. Еще в бытность его верховным главнокомандующим именно в его окружении стали подбираться люди, недовольные существующим положением вещей, именно вокруг него кристаллизовалось ядро заговора. Впрочем, считать собственно «заговором» тогдашние светские разговоры о том, о сем было, пожалуй, преждевременно. Но Никки хватило и этого. С августа прошлого года Николай Николаевич был отстранен с должности главковерха, и назначен наместником Кавказа и главнокомандующим Кавказской армией. Должности важные, уж кто-кто, а Николай Михайлович, выросший на Кавказе в то время, когда наместником был его отец, великий князь Михаил Николаевич, хорошо знал цену Кавказского наместничества, но не именно сейчас. Сейчас все решалось в Петербурге. Ну и, конечно, в ставке. В тысяча девятьсот пятом трон Никки спасла армия. Сейчас же армия должна была его похоронить. И как раз для армии Николай Николаевич по-прежнему оставался точкой притяжения. Его доверительные отношения с генералами никуда не делись, как и сами генералы.
