Крики были неразборчивыми, я различила только панику и ускорила шаг.
– Ваше величество! – шикнул Китадо и бросился ко мне. – Это могут быть враги. Или…
– Или кисианцы, которым нужна помощь, – ответила я, вспоминая толпу людей, смотрящих на меня как на спасительницу, и я всех их подвела. – Если я не могу помочь своим подданным, то какой от меня прок?
– Ваше величество, это неразумно.
– Неразумно называть меня «ваше величество».
По мере нашего приближения серые силуэты постепенно становились более четкими. Две фигуры превратились в три, одна вытянутая рука оказалась мечом, другая – топором, а неразборчивое бормотание – мольбами на чилтейском.
– Я не собираюсь красть твое золото, приятель…
– Назад, гнусное отродье!
– Мне нужна твоя помощь, я…
– Помочь тебе, чтобы ты напал, стоит мне повернуться спиной?
Я вытащила Хацукой из-под шерстяного плаща и бросилась вперед, а Китадо раздраженно фыркнул и последовал за мной. С брызгами шлепая по лужам, я сняла налучье и положила стрелу на тетиву.
– Стоять! – выкрикнула я.
От неожиданности все замерли, взирая на меня. Перед дверью стояли два кисианца, мужчина и женщина, вооруженные топором и палкой. Их противник, как ни странно, оказался не чилтейцем, а скорее юным левантийцем, к его спине прилипли длинные черные волосы. В нескольких шагах позади него трясли гривами две беспокойные лошади. Одна – небольшая, под кисианским седлом с драконом Ц’ая, а вторая – огромная, и поперек седла лежал мешком второй мужчина.
Те трое, что находились в сознании, подняли руки, увидев мой лук, из которого я попеременно целилась в каждого из них и в конце концов остановилась на длинноволосом левантийце.
– Что здесь происходит?
– Этот варвар хотел нас ограбить…
– Нет! Я…
– Ты угрожал нам саблей!
– Только когда ты чуть не снес мне голову топором! – Юноша повернулся ко мне, сложив руки в мольбе. – Прошу вас! Я знаю, вы считаете меня врагом, но я не хочу враждовать. Моему другу нужна помощь. Он ранен. Он потерял много крови, и я боюсь, что долго он не протянет.
Не сводя глаз с левантийца, я кивнула Китадо.
– Проверьте, правду ли он говорит.
– Клянусь! Мне нужны только кров и помощь! Если вы меня отпустите, я поищу их где-нибудь еще.
– Твой друг может этого не пережить, – сказал Китадо, осматривая лежащего без сознания левантийца. – Возможно, и сейчас уже слишком поздно.
Молодой человек упал на колени, несмотря на топор, маячивший угрожающе близко. Я облизала губы. Китадо был прав, идти сюда было не только опасно, но и бесполезной тратой времени – сыграть в спасителя для пары крестьян, которым ничто не грозило от почти мертвого левантийца и его расстроенного товарища.
Я раздраженно опустила лук – только зазря его намочила. Сейчас мы могли бы уже быть на полмили ближе к реке, а оказались в полумиле дальше от дороги.
– Лучше попрощайся со своим другом и догоняй своих товарищей, – сказала я. – Мы видели их не так давно, они идут на север, к границе.
Юноша вскинул голову, на его лице застыла печаль.
– К границе?
– Ну да, этим путем покидают Кисию.
Он нахмурился, взгляд потух.
– Покидают? Они не покидают. – Его брови опустились еще сильнее. – Кто вы?
– Я могу задать тот же вопрос левантийскому наемнику, который говорит по-чилтейски.
Мой вопрос не отвлек его от темы, и он оглядел меня с головы до пят таким пристальным взглядом, на который не решился бы ни один самый смелый придворный.
