Мы обязательно встретимся - страница 21

– Я вам не помешаю? – Наташа несмело вошла в комнату, словно в чужую.

– Нет, что ты! Это ведь я должна спросить у тебя на самом деле.

– Вы мне совсем не мешаете, – она присела на край своей кровати и сложила руки на коленях, любопытно, по-детски рассматривая меня огромными голубыми глазами.

– А ты пойдёшь на игру?

– Ой, точно нет. Я волейболом не увлекаюсь.

– Варя каждый день ходит? – я не знала, что ещё спрашивать.

– Да, когда погода хорошая. У них там большая компания. Даже взрослые приходят поиграть, поболеть. Молодёжь рабочая. Весело.

Тоскливые интонации в Наташином голосе противоречили её рассказу. Если так здорово собираться всем селом и играть на свежем воздухе, почему она запирает себя в комнатушке в тёплые солнечные вечера?

– А вы совсем ничего не помните? – внезапно спросила она.

– Совсем.

– Даже таблицу умножения?

– Вот это как раз-таки помню. Как назло, всё школьное крутится в памяти, а свежее и личное – перекати поле, – я вздохнула и задала нелепый вопрос, чтобы поддержать беседу: – Наташа, я даже не помню, кто сейчас у нас президент?

Ох, наделала ошибок, кажется! От самой смешной – президент, до, возможно, трагической. Сейчас милая большеглазая Наташа превратится в идеологического робота-пионера, который раструбит всем, что эта гражданочка не знает, кто наш вождь сегодня. По пронзительному свистку участкового милиционера приедет чёрный воронок, и меня увезут. Ведь советский человек, даже потеряв память, должен помнить сакральные имена.

– А вот если пойдёте телевизор смотреть в девять с моими, и узнаете. Этих постоянно показывают, надоесть ещё успеют, – рассмеялась Наташа, и я выдохнула – нормальные люди кругом.

В моём настоящем этой Наташе должно быть лет за пятьдесят, если ей сейчас четырнадцать-пятнадцать. Я оглядела корешки учебников на полке у девочки, хотя и не могла быть точно уверенной, зная всякие сложные схемы про «перепрыгивание» классов.

«В моём настоящем…» – повторила я мысленно. И чуть усмехнулась – какое же оно моё?! И было ли оно настоящим? А может быть, всё наоборот – это тот мир, в котором я изначально появилась, а потом за какие-то грехи попала в мир двадцать первого века с его кэшбеками, челленджами, бесчисленными блогерами и удалённой работой. Раз уж на то пошло – чудеса существуют, а вот патрульные времени, видимо, плохо справляются со своей надзорной работой.

Пока я делилась глупыми мыслями сама с собой, Наташа зажгла настольную лампу с бирюзовым абажуром и достала с полки большую картонную коробку бледно-зелёного цвета.

– Ты сейчас будешь занята? Мне выйти? – почти шёпотом спросила я.

– Нет, – не отвлекаясь от содержимого коробки ответила девушка. – Может, и вам интересно будет.

Она достала желтоватую канву и прозрачный пакет с нитками мулине всех цветов и оттенков вперемешку.

– Ты вышиваешь?

– Ага, моё любимое занятие, – ответила она, аккуратно перебирая нитки и иголки.

– А что делаешь сейчас? Какую картинку?

– Угадайте! – прищурилась Наташа, улыбаясь. Её щёки чуть покраснели: то ли от того, что я вдруг искренне заинтересовалась её хобби, то ли от жаркого жёлто-ласкового света лампы.

– Не знаю… Природу?

Хорошо, что я ещё не сказала «Ленина» или «икону», потому что видела наиболее популярные сюжеты с ликами святых на разных сайтах.

– Ну что же вы… – покачала головой Наташа. – Мишку!

Я нахмурилась. Мишка… Мишка…

– Олимпийского Мишку, Игры же скоро.