– О том, что из этого вытекает, мы поговорим позднее. Ну а сейчас… Вот скажи ка мне, Славик, в чем, по твоему, смысл жизни?
– Что, вот так вот сразу и «смысл жизни»? А как же сходить в зоопарк, покататься на троллейбусе, предварительные ласки, наконец, где? – с одной стороны, я доволен тем, что дело сдвинулось и начался хоть какой-то, но диалог, а с другой – вот меньше всего мне сейчас хочется разгадывать ребусы и вступать в философский дискурс.
– Прекрати ерничать и отвечай на вопрос!
– Или что? Ты меня накажешь?
Фантасмагоричность мизансцены была настолько велика, что я с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос. Знаю, что под «когнитивным диссонансом» имеется ввиду не совсем это, но в данном конкретном случае именно он, самый настоящий диссонанс и имел место быть: невероятно красивая телка, младше меня, к тому же одетая в костюм «Госпожи» с соответствующей атрибутикой, пытается вести со мной философский диспут. Да еще этот командно-назидательный тон…
– Поняла, тебя смущают мой прикид и антураж.
– Ты сегодня «капитан очевидность». Точнее, капитанша.
Она молчит, еще некоторое время измеряет шагами кухню. Что характерно, на ней опять шпильки! И это несмотря на то, что, она, в общем то, у себя дома. Решаю прервать молчание:
– Зачем ты вообще так вырядилась?
– В том рисунке, который касался наших с тобой отношений присутствовал именно этот наряд и проблем никаких не было. Скорее наоборот. Понимаешь, тема, на которую мы будем разговаривать, требует для антуража некоторой надорванности шаблона, иначе будет тошно. Но и некоторый минимум серьезности должен выдерживаться. Так что может возьмешь себя в руки, ведь в первую очередь это нужно тебе? В некотором роде речь идет о жизни и смерти. Твоей жизни и твоей смерти.
– Вот только не надо обстановку нагнетать. Ты начала с рассказа о моем влиянии на окружающий мир. Может, поговорим об этом? К тому же, ты только что опять упомянула какой-то там рисунок. Может лучше расскажешь еще и про него? Раз уж все так серьезно, может пропустим высокие материи?
– Рада бы, да не получится пропустить – нет возможности объяснить, в чем состоит смысл рисунков без обращения к высоким материям.
– Ну хорошо. Так что там со смыслом жизни?
– Сначала ты скажи, что сам думаешь об этом. Это важно.
– Блин, да тема же необъятная, сколько людей, столько смыслов!
– Ты переоцениваешь человечество, смыслов гораздо меньше, чем людей. Итак?
– Не знаю, представь себе длинную такую такую дорогу. На одном ее конце смыслы, связанные с материальным достатком, на другом – со слиянием с абсолютом. Выбирай любую точку на этом пути и получишь ответ на то, что спрашиваешь.
– Ты хочешь сказать, что каждый участок придуманного тобой пути принципиально отличается от других?
– Те, что находятся рядом отличаются, наверное, не очень. Скажем, рядом с абсолютом расположены нирвана и сатори – одна бабуйня, на мой непросвещенный взгляд, ну или почти одна. А вот нирвана и покупка гелендвагена – уже совершенно разные смыслы, не так ли?
– А вот и нет! – Юля начала, потихоньку так, еще не светиться, но уже подсвечиваться от удовлетворения. Видимо, разговор, наконец, пошел в правильном, по ее мнению, направлении.
– Есть кое-что, объединяющее высокие и низкие материи. Вопрос: что?
На последнем вопросе Юля прекратила расхаживать, остановилась передо мной и нацелила стек мне в грудь. Взгляд поверх очков, «учительский тон» и позиция, в которой она оказалась, делали ее невероятно милой и соблазнительной в этот отдельно взятый миг. Так что сосредоточиться оказалось непросто, но я попытался. И ответить решил «подобающим» образом:
