– Нет, не подходите. – Когда один из них попытался приблизиться, Лео выбросил вперед руку. – Держитесь подальше, я…
Он сгорбился, опускаясь в траву, одну руку прижал к голове, а другую, дрожащую, вытянул, словно хотел защититься от их приближения. Священники переглядывались, смотрели на меня и не двигались.
Лео поднял голову, глаза были призрачно-темными и полными ужаса. Он посмотрел на меня.
– Пожалуйста, Кайса. Мне нужна твоя помощь.
Я вдруг очнулась. Сердце бешено колотилось, и на один жуткий миг я испугалась, что оно остановится.
– Госпожа Мариус? – раздался голос капитана Энеаса. – Все в порядке? Ты кричала во сне.
– Это Кайса. Он нашел ее. Надо вернуться. Мы должны ее спасти.
– Кто ее схватил? Лео?
– Да, Унус. Я в этом уверена. Ты говорил, они разные, и этот совсем другой. Они в Эравуме. Нужно идти обратно.
Он посмотрел на ящик, но тут заговорила императрица: – Нет. Мы поедем дальше. Сейчас мы ей ничем не поможем.
«Что? Ты же его видела. Ты видела…»
– Да, я видела. И вероятно, разглядела лучше, чем ты. Как мы можем справиться с тем, кто управляет людьми? Нет, мы идем в Эсвар. Посмотрим, что получится выяснить. И это единственный путь.
«Пошла ты».
Я попыталась сдвинуться с места, но императрица вытянула нашу руку.
– Прошу, капитан, привяжите меня к повозке.
– Но ваше вели…
– Исполняйте. Сейчас же.
Рах
На меня таращился целый лагерь. Нет, не лагерь, поселение. Левантийцы построили лачуги и частокол, и пока меня несли, я разглядывал снующих туда-сюда людей. Конечно, левантийцы умеют кое-что строить. Мы строили храмы и святилища, хижины для зимовки, но здесь все выглядело таким… постоянным.
– С дороги, с дороги, – ворчал Йитти, вместе с Хими устраивая меня возле одного из костров. – Расступитесь, мать вашу, неужто никогда не видели раненого?
Любопытные зеваки никуда не делись, лишь отступили на шаг и продолжили глазеть и шептаться.
– Почему все на меня пялятся?
Йитти наклонил голову набок.
– Потому что ты Рах э'Торин. Или потому что у тебя не лицо, а месиво. Выбирай, что хочешь.
Поскольку Йитти выиграл поединок, он не был обязан поднимать меня с земли и нести в безопасное место, но сделал это, а я до сих пор не нашел в себе сил поблагодарить. И похоже, полностью лишился дара речи, когда вперед вышел человек в знакомой одежде. Когда-то я носил точно такой же пояс из завязанной узлами ткани и точно такую же сумку – наполовину мешок целителя, наполовину ящик конюха – со специальным карманом сбоку для письменных принадлежностей и книги, которую имел при себе каждый заклинатель, чтобы записывать времена года и урожай священной рощи, передвижения гуртов и смешение кровей. Я бросил все это в тот день, когда сбежал от заклинателя Джиннита. Было бы интересно почитать записки ученика заклинателя, изгнанного в такую даль. Требовалось единогласное решение совета заклинателей, чтобы изгнать одного из них.
Когда человек приблизился, его красивое лицо слегка омрачилось. Голова его была обрита, и, учитывая, как строго он соблюдал традиции, на затылке наверняка красовался знак ученика заклинателя. Я до сих пор помню легкое прикосновение кисти заклинателя Джиннита, когда он, напевая, каждое утро неторопливо рисовал мой, не обращая внимания на мое ерзание. Несомненно, он пытался научить меня терпению.
– А, новенький, – сказал человек. – Я Деркка эн'Инжит, ученик заклинательницы Эзмы э'Топи.
