Она зло уклонилась и прошипела:
— Я же просила! Я тебя, блядь, просила как человека — не опаздывать! А ты?
— А что я? — легко улыбнулся Саня. — Я же успел.
— Ты прибежал в последний момент. И трубку не брал!
— Прости, на беззвучном стоял. Жень, ну не обижайся, а? Все же нормально!
У Жени не было все нормально. Ее потряхивало от злости, и очень хотелось огреть Саню чем-нибудь тяжёлым по взъерошенной макушке, психануть, развернуться и никуда не лететь. Болезненную пунктуальность ей привила профессия: на запись опаздывать было нельзя. Никогда. Ни по каким причинам. Иначе больше с тобой никто работать не захочет — слишком дорого обходится звукозаписывающей студии вынужденный простой. Так что Женька привыкла приезжать заранее. Сильно заранее. Например, в аэропорту она была уже два с половиной часа назад и могла позволить себе спокойно пройти контроль, не нервничая и никуда не торопясь, в отличие от этого взмыленного товарища, который явно мчался сюда на всех парах.
— Я тебе кофе куплю, — виновато пообещал Саня, наклонившись к ее уху, и Женя почувствовала исходящий от него приятный запах разгоряченного мужского тела. Господи, если бы все мужики пахли так же вкусно, как Саня, жизнь была бы значительно лучше. Как минимум поездки в транспорте летом из кошмара превратились бы в очень даже приятное времяпрепровождение.
— Я уже пила кофе.
— Сок? Мороженое? Шоколадку?
Женя последовательно качала головой на каждое предложение. Так дешево она сдаваться не собиралась.
— Золото? Айфон? Шубу?
Женя не удержалась и фыркнула.
— Осторожнее с обещаниями, я ведь могу и согласиться.
— А я не обломаюсь, — ухмыльнулся Саня, довольный, что Женя перестала хмуриться. — Нет, правда, я ж понимаю, что это мой проеб. Проси, что хочешь!
— Я лечу у окна, в хостеле выбираю ту кровать, которая мне понравится, и ты сегодня пойдешь со мной в Музей истории искусств, а не в бар клеить девок.
— Музей — это жестоко, — скривился Саня, который терпеть их не мог.
— Это справедливо, — отрезала Женя.
— Окей, — примирительно улыбнулся он и протянул ей руку, смешно оттопырив мизинец. — Мир?
— Мир, — она зацепила его мизинец своим и торжественно проговорила: — Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись! А если будешь драться, я буду кусаться!
Взгляд её при этих словах автоматически упал на крепкую, вкусно пахнущую Санину шею, и Женя вдруг покраснела, потому что представила… ой, да глупости она себе представила. Что попало в голову лезет!
В самолете место рядом с ними пустовало. Саня, как и обещал, уступил ей кресло у окна, и Женька завороженно наблюдала за тем, как взлетает их красивый мощный боинг. Сколько ни летала — это зрелище ей не надоедало никогда. Во взлете всегда было обещание чего-то нового: отпуска, впечатлений, приключений. Иногда это сладкое предвкушение оказывалось круче, чем сама поездка. Вдруг так будет и в этот раз?
Возможно, решение отправиться в отпуск с Саней было немного опрометчивым. Да, как-то раз они вместе ездили на пару дней в поход с палатками, но это было лет пять назад, к тому же в той поездке были не одни — тогда целая толпа народу собралась. А сейчас ей с Саней придется провести вдвоем очень много времени. Одно дело — постоянно переписываться, видеться раз в две-три недели на прогулке или в кино, пить чай друг у друга дома или созваниваться по вечерам, и совсем другое — быть рядом физически все время. Три недели. Нон-стоп, как говорится. Без перерыва.
