Мы – русские! Суворов: Жизнь, слова и подвиги великого русского полководца А.В. Суворова - страница 11

Сераскир на другой день ответил длинным письмом, в котором просил перемирия на 10 дней, если же Суворов не согласен, готов защищаться.

Суворов ответил: «Получив вашего превосходительства ответ, на требование согласиться никак не могу, а против моего обыкновения, еще даю вам сроку сей день до будущего утра на размышление».

Ответа утром 10 декабря не последовало.

Тогда Суворов занялся подготовкой к штурму.

– Сегодня молиться, завтра учиться, послезавтра – победа либо славная смерть, – объявил он своим генералам.

В эту ночь никто не ложился. Суворов то и дело обходил лагерь, подходил к группам солдат, которые сидели у костров.

– Какой полк? – бодро спрашивал он.

– Апшеронский, ваше сиятельство, – отвечали солдаты, вставая.

– А, помню, помню, – говорил Суворов, – в Турции, кажись, не первый раз воюем. Славные люди, храбрые солдаты! Тогда они делали чудеса, а сегодня превзойдут сами себя

– Постараемся, – гудели солдаты, а Суворов, в треугольной шляпе и шинели, шел дальше.

– Какой полк? – слышался в ночной темноте снова его голос.

Солдаты отвечали.

– Ну, что, братцы, возьмем завтра крепость, а?

– Постараемся…

– Нет, какова крепость-то, братцы, а? Стены ее высоки, рвы глубоки, а все-таки нам нужно взять ее. Матушка-царица приказала, и мы должны ее слушаться.

– С тобою, наверное, возьмем, – дружно отвечали солдаты.

А он шел дальше. Каждому нашел он что сказать, каждого ободрил и вдохнул уверенность, что крепость будет взята.

Накануне, 10 декабря, весь день с обеих сторон палили пушки, а в полках читали следующий приказ Суворова: «Храбрые воины! Приведите себе в сей день на память все наши победы и докажите, что ничто не может противиться силе оружия российского. Нам предлежит не сражение, которое бы в воле нашей состояло отложить, но непременное взятие места знаменитого, которое решит судьбу кампании и которое почитают гордые турки неприступным. Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала; нам остается в третий раз или победить, или умереть со славою».

В 3 часа пополуночи, 11 декабря 1790 года, по первой ракете войска оставили лагерь и направились к крепости. Густой туман закрывал все предметы. В нескольких шагах ничего не было видно. Слышался только равномерный шорох ног войск, подвигавшихся к крепостным стенам.

Но вот турки, которые с таким же напряжением ожидали штурма, заметили русские войска, и гром 250 пушек с крепости и 500 кораблей, стоявших подле Измаила на Дунае, сразу нарушил торжественную тишину. Казалось, что небо запылало. Посыпались светящиеся снаряды, засвистали пули – крепость ожила. Но наши колонны будто и не видали турецких батарей. Каждый делал свое дело. Одни спускались в ров, другие устанавливали лестницы, третьи, с ружьями наперевес, лезли на городские стены. На первых же турки бросились со всех сторон. Они рубили саблями, кололи кинжалами и старались сбросить русских с вала в ров.

Труднее всех было казакам. Они бросились на штурм с одними только пиками и кололи ими турок. Турки окружили их и многих успели перебить. Увидав, что большая часть их офицеров перебита, казаки на секунду приостановились. Но тут выбежал вперед их командир Платов и крикнул: «С нами Бог и Екатерина! Братцы, за мной!» Казаки удвоили свое усердие и ринулись на турок.

Светало. На каждой улице крепости шел бой. Русские ввезли артиллерию и громили картечью по улицам. Повсюду лежали трупы.