Если раньше Борис планировал взять инкассатора и сложность заключалась лишь в том, как обойтись без наводчика, то теперь, когда он остался один, касса или инкассатор практически отпадали. В девяностых годах начались заказные убийства. Борис понял, что это дело для него подходящее, следовало найти солидного заказчика. Так где его взять?
Пацаны, которые работали вместе с Борисом, промышляли мелким рэкетом, много болтали о миллионах, но Борис видел, что все это несолидно. И хотя районные менты все на корню были куплены коммерсантами, бывший комитетчик отлично понимал, что круговая порука гроша ломаного не стоит. О каждом деле знали несколько человек, а если человек солидный захочет шпану со шпалерами повязать, так и веревка не понадобится. Одному сунут крючок, потащат в околоток, и за решеткой окажутся все, крепко держась друг за дружку.
И Борис дождался. Январским слякотным днем он, выйдя из метро «Динамо», направлялся домой, рядом остановился забрызганный грязью, но все равно шикарный «БМВ», стекло бесшумно опустилось, и чей-то насмешливый голос произнес:
– Никак Борис Галей? Садись, приятель, здесь не дует.
Борис молча сел в машину, стряхнул с ботинок коричневую кашу, только после этого занес ноги, прихлопнул за собой дверцу, взглянул на водителя.
Им оказался Яков Исилин. Они вместе учились в школе КГБ. Вскоре Яшку взяли за валюту, статья в те времена была суровая. Исилин загремел на долгие годы, пропал, с тех пор они и не виделись, но узнали друг друга сразу.
Исилин сидел, откинувшись, в шикарном, мягко урчащем лимузине, разглядывал бывшего однокашника насмешливо, но с явным интересом.
– Судя по бедности убранства и курточке из Турции, все властям служишь? – Исилин достал пачку «Мальборо». Борис сигарету взял, хотя курил крайне редко. – Майор, подполковник?
– Был майором. – Борис зевнул.
– Погнали? – Яков хохотнул. – Тебя-то за что? Ведь праведнее тебя я человека не встречал. Хотя, признаюсь, Борис, я в твою правдивость никогда не верил. Ты хищник, волк, только затаился. Как у тебя терпения хватало, не пойму. А чем же ты оскоромился, коли погнали?
Борис понял, что с таким болтуном никакого дела иметь нельзя, потянулся к дверному замку, чтобы выйти, но Исилин схватил его за рукав.
– Стой, Борис! Ты по моим улыбочкам и болтовне не суди, я теперь человек серьезный. Два года «зоны» – не кот чихнул, выучился. А что пустое болтаю, так у каждого своя масочка. Ты, скромняк и молчун, так и не пьешь до сего дня? Вижу. Но человека тебе зарезать, что два пальца обоссать. Так? Было так и осталось… У меня к тебе дело имеется.
Борис взглянул на Якова с сомнением, сказал:
– Покажи права и техпаспорт.
– Ты теперь в ГАИ?
– Покажи.
– Пожалуйста. – Исилин протянул документы.
Борис изучил их внимательно, вернул и сказал:
– Подвези к дому, я Сашке скажу, что задерживаюсь, потом поговорим.
– Так пойдем к тебе.
– Объезжай стадион, там налево. – После небольшой паузы Борис добавил: – Ко мне нельзя. Сашок приболел.
– Как тебя помню, ты все возишься со своим младшеньким. Он ведь теперь лоб здоровый.
– Заткнись, делай что велят.
Борис заскочил домой, убедился, что все в порядке, сказал, мол, скоро вернусь.
– Братан, – Сашка зыркнул светлыми глазами, – не торопись. Ничего не обещай.
– Не волнуйся и ешь без меня.
Кафе было маленькое, чистенькое и, судя по охраннику, дорогое. Исилина знали, усадили удобно, на Бориса глянули с удивлением – его внешний вид не соответствовал. Накрыли быстро и ловко, налили и с поклоном удалились.
